моя кровь: тело не выдерживало того давления стихии, которая укрылась в этой проклятой пирамиде. Но сама же эта чуждая всему живому стихия поддерживала меня, чтобы я смог её уничтожить, избавить такой же проклятый мир от этой грязи.

Лязг когтей о металлические ступени стал всё более слышным, я подбирался всё ближе и ближе к вершине, что было очень непросто. Вдруг на ступенях я заметил кровь, она явно была не моя: чëрно-багровая, тягучая и маслянистая, словно нефть. Оставляя в металлических ступенях глубокие рытвины, я забирался выше. Чёрно-багровая кровь текла по ступеням ручейками, всё больше и больше. И вот, в какой-то момент лестница закончилась. Невероятная тяжесть исчезла, и я подумал, что меня сейчас понесёт вверх, но нет, ничего подобного не произошло. Моему взгляду предстал чёрный трон, на котором сидел старик. Всё его тело было покрыто кровью. Она стекала с трона и стремилась к ступеням. Однако Эр до сих пор был жив. Я приблизился к нему, чтобы посмотреть в глаза, на что он лишь усмехнулся.

— Убивший дракона… сам становится им… — в этот момент мои острые когти вновь вонзились в сердце этой твари. Я жаждал разорвать врага в клочья, чтобы и следа его не осталось в этом мире, но стоило мне только разинутым пасть, как за руку меня схватило нечто.

Его захват был столь мощным, что мне было сложно описать подобную силу. Орион стоял рядом со мной. Мрак буквально пытался испариться, ощутив Мага Рассвета. Чёрная рука чародея вдруг резко засветилась. Свет больно резанул по глазам, а руку будто окатили кипящей магмой. Весь мир окрасился нестерпимо ярким белым светом, который через пару мгновений сменила такая приятная и ласковая тьма.

* * *

Орион

— Ты всё же решил спасти мальчишку, — усмехнулся Эр, выплевывая кровь.

— Моё решение лишь снизило и без того немалую нагрузку на него, не более, — ответил маг Рассвета подойдя поближе к Эру, рядом с ним проявились прямо из воздуха ещё двое магов. — «Мальчишка» смог сберечь свою душу, даже после того, как Мрак подобрался к ней вплотную. Уже несколько раз он пытался дотронуться до его чистой души, но все попытки оказались тщетны.

— Я убил его уже не раз, но так и не смог очернить его душу ненавистью, — сказал Эр. — Я пытался понять, как самому избежать полного поглощения, но так и не смог найти выхода.

— Ты слишком сильно запятнал свою душу, всё глубже уходя в пучину Мрака. Оттуда нет выхода, так что твоя мечта теперь исчезнет вместе с тобой, — Орион внимательно смотрел на умирающего Повелителя Мрака.

— Однако попытаться всё же стоило, — усмехнулся Эр.

— Ты выбрал неправильный путь и не смог пройти по нему до конца, до своей цели, — тёмно-красные глаза заставили Мрак в душе Эра сжаться, словно от страха. — Но эта цель… мне понятна как никому другому. Но ни Мрак, ни силы Создателя не могут помочь достигнуть её.

— Значит, и ты ищешь… частицу себя, — удивился Эр. — Раз даже Разрушители, Маги Рассвета, Странники Междумирья… не смогли добиться этой цели, то всё было зря, — руки умирающего чародея опустились от отчаяния.

— Я всё равно достигну цели, рано или поздно, так или иначе, — вдруг усмехнулся Орион. — И отнюдь не ценой чужих несчастий. Тебе же предстоит очень долгий путь очищения и искупления, — отстранился Орион чуть в сторону.

— Спа… си… бо… — поблагодарил его поражённый Мраком чародей, в глазах которого возникли слëзы, и рассыпался невесомой чёрной пылью, растаявшей прямо в воздухе, оставив металлический трон пустым.

— Думаешь стоило давать ему возможность искупления? — спросил Энлетель.

— Хм… за время нашего путешествия мы встретили очень много разных душ. И раз эта душа решила бороться с Мраком, пожирающим её, то ей стоит протянуть руку.

— Ясно, — вдруг усмехнулся Юн Рисей. — Значит, среди гнили Мрака, всё же остался осколок Света.

— Возможно, этот осколок окончательно исчезнет в объятиях Мрака, а может засветится столь ярко, что разорвёт сковывающую его пелену, — ответил Орион.

— Ох уж эта философия… — вздохнул Энлетель. — Я бы лучше задержался в мире Рейнеи ещё на одну жизнь, благо теперь появилась та, кому я могу её подарить.

— Я вас никуда не тороплю, — вдруг шлем мага рассеялся, открывая взору лицо молодого мужчины с русыми волосами. — Вы вольны наслаждаться собственной жизнью так, как посчитаете нужным. Так что если вы решили остаться в землях Рейнеи, то так тому и быть.

— Ты вернёшься обратно или…

— Пожалуй, я тоже задержусь на какое-то время, ведь у меня ещё есть разговор с тем, чей путь не менее сложен.

* * *

Нарилна

Алексей лежал весь в крови. Доспехи будто расплавились, а кое-где и вовсе треснули. Руки стали похожими на те, что были у жутких магов, которые вроде бы были на нашей стороне, по крайней мере, я на это очень надеялась. Мне сложно было представить, что Эвелейн пойдёт против нас, но касательно остальных такой уверенности не было. Наоборот, в отличие от чародейки, вокруг этих магов будто сгущалась атмосфера, а сердце билось куда чаще от жуткого страха.

Я быстро начала исцеление, но моя магия будто рассеивалась. Ничего не выходило. Слезы невольно капали прямо на моего Алексея. Часть его шлема лопнула, и я видела, насколько бледным стало его лицо, а на руке оказался серьёзный ожог, словно его кто-то схватил. Я не знала, что делать, и как ему помочь, а ведь вся команда пострадала, и я не знала, как помочь им. Однако, несмотря на внутренние противоречия и метания, я понимала, что всё отдам, лишь бы помочь своему мужу, лишь бы спасти его, для этого не жалко было даже собственной жизни.

Подобная мысль натолкнула меня на одну идею. Этот мир хоть и не был полностью безжизненным, однако дотянуться до тусклых искорок жизни я просто не могла: слишком уж далеко они находились. Поэтому я воспользовалась той, что горела ярче всех — своей. Бездна Жизни начала вытягивать мои жизненные силы и передавала их моему Алексею. Мне казалось, что заклинание сопротивляется такому применению, но ничего не могло поделать и подчинялось моей воле. Мир перед глазами стал меркнуть, и так немногочисленные краски исчезали, а голова стала кружиться. В этот момент заклинание рассыпалось, а меня резко подняли над землёй, точнее над металлической поверхностью.

— Ох, что же вы все такие странные, — вздохнула Эвелейн. — Вместо того, чтобы просто попросить о помощи, решаете отдать свою жизнь. Ты хоть подумала, что почувствует Алексей, если ты спасёшь его ценой своей жизни? Каково будет его душе, которая