— Значит, нам не придется задерживаться здесь, миледи? Мы можем прямо сейчас развернуться и плыть домой? Отлично! Господи, эта жара доконает меня. Я бы не смогла прожить здесь целый месяц.

— Бедняжка Пэнси, — пожалела ее Велвет. — Для тебя, конечно, это было нелегкое путешествие — морская болезнь в первые месяцы и эта жара сейчас. Я попрошу Мурроу запастись для нас свежими фруктами и овощами, прежде чем мы отчалим. Мы так давно не ели ничего подобного.

— Да, это будет чудесно, миледи. Может быть, это из-за морского воздуха, но мне так хочется фруктов. Не пойму, как это мой папаша болтается в море по многу месяцев кряду, и так из года в год.

— Он оставался дома достаточно надолго, чтобы сделать с твоей матерью всех ваших детей, — пошутила Велвет. Пэнси в ответ весело рассмеялась:

— Ага, ваша правда! И все-таки я не понимаю, как он и другие моряки выносят все это. Ваш брат, спасибо ему, выбрал маршрут вблизи африканских берегов. Мы причаливали к берегу, пополняли запасы воды и пищи. Иначе я вообще не смогла бы все это пережить, миледи. Надеюсь, у вас не появилось склонности к морским путешествиям, как у вашей матушки?

— Нет, Пэнси, не появилось. Я буду рада вернуться домой в Англию! Первое потрясение от смерти Алекса сейчас уже прошло, хотя я никогда не смогу забыть его и проведу остаток жизни, оплакивая его. Мы будем вести спокойную, уединенную жизнь, Пэнси. Я не хочу ни возвращаться ко двору, ни жить в Лондоне. Я проведу свои дни в Королевском Молверне с моими родителями, заботясь о них.

Практичная Пэнси подавила смешок: не пристало ей смеяться над своей госпожой. Велвет может, конечно, думать, что она проживет оставшуюся жизнь вдовой, но Пэнси подозревала, что в конце концов она опять выйдет замуж, уж слишком много в ней жизни, чтобы оставаться одинокой и никем не любимой. Когда господин Адам и госпожа Скай постареют!.. Эти двое никогда не состарятся, подумала Пэнси.

— Да, миледи, — вместо этого ответила она, — здорово снова очутиться дома.

Ее слова еще не успели замереть в воздухе, когда дверь рывком распахнулась и каюту заполнили солдаты, которые начали совать свой нос и шарить повсюду, открывая шкафы и вытаскивая из них ее одежду.

— Как вы смеете! — вскричала Велвет. — Немедленно прекратите! Убирайтесь из каюты!

Они не поняли ее слов и продолжили свою деятельность. Велвет попыталась остановить их силой, толкая, вырывая у них из рук свою одежду с искаженным от ярости лицом. Солдаты ухмылялись, развлекаясь ее гневом. Хотя и было уже ясно, что никакого золота в капитанской каюте нет, но европейские женщины в этих краях такая редкость! Их начальники наверняка не будут возражать, если они немного развлекутся с этой еретичкой-англичанкой.

Панси, заметив изменение их настроения, незаметно выскользнула из каюты и помчалась искать Мурроу.

С гневным криком Мурроу устремился в свою каюту, за ним последовал отец Орик. Велвет, однако, прекрасно защищала себя от солдат губернатора сама. Она швырнула флаконом духов в одного из них, угодив ему точно в лоб и свалив его в беспамятстве на пол.

Теперь над ним сгрудились тревожно переговаривавшиеся товарищи.

— Кто эта разгневанная молодая женщина? — спросил иезуит.

— Моя сестра Велвет Гордон, графиня Брок-Кэрнская, — ответил Мурроу, облегченно улыбнувшись. — Велвет, малышка, представляю тебе отца Эстебана Рун Орика, советника губернатора.

— Святой отец, ваши люди неуправляемы, они навели страшный беспорядок в моих сундуках. И не только это. Они еще пытались грубо приставать ко мне. Хотя я и не понимаю вашего языка, но хорошо понимаю их намерения. Я поражена! Я уважаемая дворянка, католичка, вдова в трауре!

— Примите мои извинения, мадам, а также извинения его превосходительства, от имени которого я имею честь говорить. Могу только сказать, что белые женщины очень редко попадают к нам сюда, и мои люди, будучи в восторге от вида прелестной европейской дамы, несколько переусердствовали в выражении своего восхищения.

Велвет рассмеялась ясным, теплым смехом:

— Падре, я никогда до этого не встречала иезуитов, но вы весьма достойно подтвердили их репутацию великих дипломатов.

— Я вижу в вас много общего с вашей матушкой, мадам, — ответил отец Орик и тонко улыбнулся. Потом он повернулся к Мурроу:

— Такое долгое путешествие, без сомнения, не могло не отразиться на здоровье вашей сестры, капитан. Ей и ее служанке следовало бы побыть в гостях у губернатора те несколько дней, которые нам понадобятся, чтобы уладить наше дело.

— Моей сестре хорошо и здесь, падре, а кроме того, я не вижу, какие у нас могут быть еще дела, — ответил Мурроу.

— О, зато мы видим, капитан О'Флахерти. За линией горизонта лежит в дрейфе ваша флотилия, и, до тех пор пока она не встанет на якоря здесь, в Бомбее, и не освободится от своего груза, леди Гордон останется нашей гостьей.

— Я не могу допустить этого. — Мурроу был краток.

— А я на этом настаиваю! — В голосе иезуита прозвучала сталь. — У вас и правда нет выбора, капитан. Моих солдат гораздо больше, чем людей в вашей команде.

— Но это неприкрытое пиратство, падре! — запротестовал Мурроу.

— Кому вы собираетесь жаловаться, капитан? — высмеял его иезуит. — Правительство Португалии не осудит нас за то, что мы выколотим немного денег из тех, кто спит и видит, как бы вытеснить нас отсюда, из Индии. Не можете вы, как истый католик, отказать церкви во вкладе в ее полную трудностей работу здесь, в варварской стране.

— Падре, я думаю, вам следует знать, что моя сестра — крестная дочь королевы. Она очень дорога Елизавете Тюдор.

— Английская королева ничего не значит для нас, ибо она еретичка.

— Вторая крестная мать моей сестры — королева Франции, — быстро ответил Мурроу. — Эта достойная дама также очень любит ее. Уверен, что если английская королева для вас ничто, то французская что-нибудь да значит, поскольку, если мне не изменяет память, именно во Франции находится штаб-квартира иезуитов. Хочу вам также напомнить, что наш дядя — епископ.

— Вам не следует ничего бояться, капитан. Мы не причиним вашей сестре никакого вреда, но нам нужна гарантия вашего хорошего поведения, так как вы уже успели проявить себя как весьма импульсивный человек, — настаивал отец Орик.

— Я пожалуюсь королеве, когда мы вернемся в Англию, падре! — гневно проговорил Мурроу.

— Конечно, — успокаивающе пробормотал священник и затем повернулся к Велвет:

— Возьмите с собой самые необходимые вещи. Не думаю, что вы пробудете у нас долго.

— Вы чертовски правы, она у вас долго не пробудет! — взорвался Мурроу.

— Не волнуйся, Мурроу, — сказала Велвет спокойно, — мы все равно ничего не можем сделать в этой ситуации. Я только удивлена, что мать не смогла передать тебе никакого послания до того, как мы добрались до Бомбея. Было совершенно очевидно, что если мы попадем сюда, то выкуп платить придется.