— По служебной лестнице мы тоже поднимались вместе, — продолжал Экхофф. — И мало-помалу Юсефа и меня стали считать соперниками, претендующими на то место, какое я занимаю сейчас. Вообще-то я думал, что должность не так уж важна, мне казалось, нами движет мечта. Но когда выбор пал на меня, с Юсефом что-то произошло. Он как бы сник. Н-да, трудно сказать, ведь и себя самого толком не знаешь, возможно, и я бы реагировал так же. Тем не менее Юсеф получил ответственную должность главного управляющего, но, хотя мы по-прежнему общались семьями, все как-то изменилось… — Экхофф искал слова. — Былая близость исчезла. Юсеф что-то затеял, что-то скверное. И осенью девяносто первого я и наш главный бухгалтер, Франк Нильсен, отец Рикарда и Tea, обнаружили, в чем дело. Юсеф совершил растрату

— И что произошло?

— По правде говоря, у нас в Армии маловато опыта с такими вещами, и мы с Нильсеном пока помалкивали, сперва надо решить, что делать. Конечно, Юсеф обманул мои ожидания, но одновременно я видел причинную связь, где присутствовал и я сам. Ведь в ситуации, когда выбрали меня, а его отвергли, я наверняка мог бы действовать… деликатнее. Так или иначе, в тот период с кадровым пополнением в Армии спасения обстояло не ахти как да и отношение к нам было отнюдь не столь благосклонным. В общем, средств на скандал мы не имели. От родителей мне достался летний домик в Южной Норвегии, которым мы пользовались редко, потому что большей частью проводили отпуск в Эстгоре. Короче говоря, я спешно продал домик и выручил достаточно денег, чтобы покрыть растрату, прежде чем о ней узнают другие.

— Вы? Вы покрыли растрату Юсефа Карлсена из собственных средств?

Экхофф пожал плечами:

— Другого выхода не было.

— Не каждый день начальники лично…

— У нас необычная организация, Холе. Мы работаем во имя Господа. Тогда все касается тебя лично.

Харри медленно кивнул. Думая о косточке на столе Хагена.

— И тогда Юсеф Карлсен оставил свою должность и вместе с женой уехал за границу. А об этой истории никто не узнал?

— Я предложил ему менее ответственный пост, — сказал Экхофф. — Но он, разумеется, не мог согласиться. Ведь возникла бы масса вопросов. Насколько я помню, они живут в Таиланде. Недалеко от Бангкока.

— Стало быть, история про китайца-крестьянина и змеиный укус — чистый вымысел?

Экхофф с улыбкой покачал головой:

— Нет. Юсеф действительно был скептиком. И эта история глубоко его потрясла. Он сомневался, как все мы порой.

— Вы тоже, командир?

— Да. Сомнение — тень веры. Если ты не способен сомневаться, то не можешь верить по-настоящему. Тут как с храбростью, инспектор. Неспособный бояться не может быть храбрым.

— А деньги?

— Юсеф настоял, что выплатит мне ту сумму. Не потому, что желает себя реабилитировать. Сделанного не воротишь, да и зарабатывает он недостаточно, чтобы когда-нибудь расплатиться. Думаю, это епитимья, которая, как он чувствует, идет ему на пользу. Так почему я должен отказать ему в этом?

Харри опять кивнул.

— Роберт и Юн об этом знали?

— Понятия не имею. Я никогда об этом не упоминал. И считал своим долгом позаботиться об одном — чтобы проступок отца никак не помешал сыновьям делать карьеру в Армии. Прежде всего Юну. Взять хотя бы теперешнюю продажу недвижимости. В первую очередь дома на Якоб-Оллс-гате, а позднее кое-чего еще. Возможно, Гильструп даже выкупит Эстгор. Десять лет назад для подобной сделки нам бы понадобилось множество консультантов. Но, имея в Армии таких компетентных специалистов, как Юн, мы можем не привлекать сторонних консультантов.

— Значит, этой продажей занимался Юн?

— Нет-нет, конечно, решение принимал Руководящий совет. Но без проведенной им подготовительной работы и убедительных выводов, я полагаю, мы бы вряд ли рискнули пойти на эту сделку. Юн для нас — человек перспективный. Идущий, так сказать, в ногу со временем. И наилучшее доказательство тому, что отец Юна не мешает ему, тот факт, что он и Tea Нильсен будут сегодня вечером сидеть по другую руку от премьер-министра. — Экхофф наморщил лоб. — Кстати, я пытался сегодня связаться с Юном, однако он не отвечает. Вы случайно не говорили с ним?

— Увы. Если Юна нет…

— Простите?

— В смысле, если Юна не будет, если убийца выполнит свой план, кто займет место Юна?

Давид Экхофф вскинул даже не одну, а обе брови.

— Сегодня вечером?

— Я имею в виду его должность.

— Ах, вот вы о чем. Я не открою никакой тайны, если скажу, что это будет Рикард Нильсен. — Он усмехнулся. — Вы же сами тогда твердили, что усматриваете параллели между Юном и Рикардом и мною и Франком.

— Такое же соперничество?

— Где люди, там всегда соперничество. В Армии тоже. Надо надеяться, что по большому счету толика соперничества ставит человека на то место, где он приносит максимум пользы себе и служит общему делу. Ну что же… — Командир выбрал леску из лунки. — Полагаю, я ответил на ваш вопрос, Харри. Если надо, Франк Нильсен подтвердит историю о Юсефе, однако думаю, вам понятно, почему я не хочу предавать ее огласке.

— Раз уж мы заговорили о секретах Армии, у меня есть еще один, последний вопрос.

— Выкладывайте, — нетерпеливо сказал командир, собирая в сумку рыбацкое снаряжение.

— Вам известно, что двенадцать лет назад в Эстгоре случилось изнасилование?

Харри исходил из того, что способность мимики Экхоффа скрывать изумление имеет предел. А поскольку сейчас этот предел наверняка существенно превзойден, он понял, что для командира это явно неожиданность.

— По-моему, вы ошибаетесь, инспектор. В противном случае это ужасно. О ком идет речь?

Харри надеялся, что собственное его лицо ничего не выдаст.

— По долгу службы я обязан сохранить имя в тайне.

Экхофф потер рукавицей подбородок.

— Разумеется. Однако… срок давности по этому преступлению, наверно, уже истек?

— Как посмотреть, — ответил Харри, глядя на берег. — Идемте?

— Нам лучше уйти порознь. Тяжесть.

Харри кивнул.

Благополучно добравшись до берега, он обернулся. Задул ветер, и снег, точно дым, клубился над поверхностью льда. Казалось, Экхофф идет по облакам.

Стекла автомобиля на парковке уже затянуло тонким слоем белого инея. Харри сел за руль, запустил мотор, включил обогрев на полную мощность. На холодные стекла пахнуло теплом. Он сидел, дожидаясь, пока иней стает, и вдруг подумал о том, что говорил Скарре. Мадс Гильструп звонил Халворсену. Харри достал визитную карточку, которая так и лежала в кармане, набрал номер. Тщетно. Он уже хотел спрятать телефон в карман, когда раздался звонок. Звонили из гостиницы «Интернациональ».