Герцог Вайлдерлендса оторвался от пергамента, чтобы взглянуть, как обстоят дела в лагере. Солдаты и слуги занимались обычными предвечерними приготовлениями: ставили шатры, варили еду и обходили дозором лагерь. Охрана границ была делом первостепенной важности, в чем Тетрафель и его спутники неоднократно убеждались. Целых три года они находились далеко от Урсала, в западных землях, неизведанных и даже не нанесенных на карту. Они искали проход через Пояс-и-Пряжку, двойную горную гряду, который позволил бы попасть прямо в тогайранские степи западного Бехрена. Король Дануб был заинтересован в торговле с тогайранскими племенами, но не хотел платить деньги бехренским купцам, служившим посредниками в торговле с тогайранцами.

Герцогу Тетрафелю было около пятидесяти лет. Большую часть своей жизни он провел на мягких подушках, а не в седле, поэтому первоначально к предложению короля он отнесся без всякого восторга. Однако, едва он увидел величественные картины здешних ландшафтов, настроение его переменилось. Ему предстояло стать первопроходцем, открывающим миру обширные земли западной части Вайлдерлендса с их природными богатствами: лесом и столь необходимым для королевства торфом. Король Дануб отправил вместе с герцогом около двух десятков солдат и такое же количество слуг, среди которых было несколько молодых женщин, умеющих не только стряпать и стирать. Внушительная свита свидетельствовала о том, какое значение придавал король миссии Тетрафеля. И герцог понял, что у него есть возможность обессмертить себя.

Теперь, по прошествии трех лет, Тетрафель нисколько не жалел о своем решении отправиться в это путешествие. И сегодня он не жалел о том, что вместе со спутниками легко одолел почти двадцать миль, двигаясь по берегу большой реки, которую герцог собрался назвать своим именем. Река вывела их к грандиозному водопаду. Разумеется, отныне он будет называться водопадом Тетрафеля.

Конечно, в своих хрониках он расскажет и о трудностях, выпавших за эти три года на долю первопроходца Тетрафеля и его спутников. В основном это были столкновения с огромными медведями, тиграми, ягуарами и иными дикими зверями. Однажды они повстречали племя гоблинов. Но отличная боевая выучка солдат и первоклассное оружие позволили быстро уничтожить низкорослых уродцев. Несколько раз их поражала одна весьма неприятная болезнь. И все же за эти три года герцог потерял лишь нескольких человек из своей свиты, преимущественно слуг. Солдат погибло только двое.

По мнению герцога, они были почти у цели. Оставалось дождаться весны, когда откроются скрытые сейчас под снегом горные тропы, и найти проход. После это можно будет вернуться в Урсал. Их имена (во всяком случае, имя Тимиана Тетрафеля) навсегда войдут в книги и летописи и запечатлятся в названиях здешних мест. А в том, что они найдут в горах проход, герцог ничуть не сомневался. Сейчас вокруг них горы не кажутся такими уж неприступными. Хотя вершины и здесь увенчаны снежными шапками, в долинах и у подножия холмов зима мало чем отличается от урсальской. Иногда выпадает один-два дюйма снега, но затем погода меняется и снег снова тает.

Величественную реку Тетрафель отсюда скрывали лес и расстояние, зато сюда отчетливо доносился грохот далекого водопада. Для стоянки герцог избрал небольшую поляну, окаймленную высокими соснами. Деревья были настолько высокими, что полностью скрывали луну. До тех пор, пока она не встанет почти над головой, в густых ветвях будут мелькать только узкие светящиеся блики.

Все необходимые приготовления к ночи завершились. В лагере царила тишина, только временами из шатров доносился смех. Несколько иные звуки доносились из-под ближайшей сосны, в ветвях которой укрылись солдат и служанка. Обед — он же ужин — в лагере Тетрафеля проходил без всяких церемоний. Каждый подходил к большим котлам и наливал себе супа или отправлялся к одному из многочисленных вертелов и выбирал понравившийся кусок мяса тех зверей, которых сегодня удалось добыть охотникам.

Уверенный в бдительности своих часовых и довольный тем, что в его дневнике прибавилась новая обширная запись, герцог Тетрафель направился перекусить. Подойдя было к котлам, он передумал есть суп и подошел к вертелу с жареным оленем. Герцог оторвал от туши большой кусок и стал есть, не замечая, что на землю падает столько же мяса, сколько попадает к нему в рот.

Трапеза герцога не осталась без внимания.

С дерева, что стояло неподалеку, за Тетрафелем наблюдали двое изящных белокожих и голубоглазых человечков с волосами цвета воронова крыла. Они совершенно бесшумно восседали на сосновой ветке и внимательно смотрели на происходящее внизу.

Они не испытывают никакого уважения к животным, дающим им пищу, — сказал один другому на хитроумном языке, состоящем из жестов, а также движений глаз, лица и тела.

Их брачный танец лишен всякой духовной основы, — в свою очередь заметил второй человечек. Хрюкающие звуки, исходящие от парочки, которая внизу предавалась плотским радостям, отлично дополняли его замечание. Они всего лишь убийцы животных.

Первый человечек кивнул в знак согласия. Твикка пвесс фин, — прошептал он на языке народа Докальфар, похожем на язык тол’алфар — дальних родственников здешних белокожих бескрылых эльфов. О существовании своих крылатых собратьев они ничего не знали.

Твикка пвесс фин, — отозвался другой, что означало «заслуженный конец».

Человечки исчезли столь же бесшумно, как и появились, тенью проскользнув мимо сонных часовых.

— Черт бы побрал эту водичку с неба, — ежась, проворчал один из часовых.

Поднявшийся ветер принес с водопада Тетрафеля мельчайшую водяную пыль, обрушив ее на спящий лагерь.

— Будет тебе ворчать, — отозвался другой. — Становись под сосну. Там суше.

— В Урсале, в теплой постели, мне было бы еще суше, — ответил на это первый. — Вернемся мы когда-нибудь домой?

— Герцог жаждет назвать своим именем одну из горных вершин. Впрочем, и мы внакладе не останемся. Если мы найдем проход, Тетрафель обещал заплатить каждому столько золотых, что хватит на приличный дом.

Его товарищ молча кивнул. Похоже, это обещание немного согрело его продрогшие кости. Но холодная водяная пыль продолжала лететь с неба, и от нее не спасали даже густые ветви сосен. Прошло еще немного времени, и влажный ночной воздух почему-то сделался зловонным.

— Чуешь, какой вонью потянуло? — спросил первый часовой, морща нос.

— Воняет, словно падаль, — подтвердил второй. — Может, какой-нибудь хищник тащит добычу. Давай-ка зарядим луки!

Они вложили стрелы и начали вглядываться в серую морось, подсвеченную луной.

Зловоние усилилось. Оно набилось в ноздри, проникло в легкие. Часовые стали беспокойно озираться вокруг и вдруг увидели силуэт, но это был не зверь. К ним навстречу, переставляя негнущиеся ноги, шел какой-то человек.

— А ну-ка, стой! — крикнул часовой. — Стой, если не хочешь получить стрелу в глотку!

Теперь они ясно видели незнакомца — он находился в каких-то десяти шагах от них. Это действительно был человек: костлявый, седой, обросший длинными волосами и такой же длинной бородой. Он наверняка слышал их слова, однако продолжал идти вперед на негнущихся ногах, вытянув перед собой руки.