Глухове, так как провел молодость в Петербурге при дворе и не мог обойтись без шумной веселой жизни, какая была здесь при Елизавете. Мирные отношения русского правительства с Малороссией нарушались в это время только жалобами турок, татар или поляков на набеги запорожцев.

В царствование Екатерины II гетманство было упразднено окончательно и навсегда. Екатерина решила это с самого начала, во имя единообразия правления и законодательства во всей Российской империи. Ускорено было это решение слухами о петиции, которую готовили старшины государыне. Они хотели просить ее об оставлении гетманства в роде Разумовского, как особенно преданном Российской империи. Как на пример наследственной передачи гетманского звания указывали на Богдана Хмельницкого, оставившего гетманство сыну. Такое утверждение отдельной власти в Малороссии вовсе не входило в планы русского правительства и императрицы. Екатерина поспешила предложить Разумовскому отказаться от гетманства, щедро вознаградив его при отставке. В 1764 году был издан манифест малороссийскому народу об увольнении гетмана. Для управления страной была снова учреждена малороссийская коллегия, президентом которой и генерал-губернатором Малороссии назначался граф Румянцев. Новая коллегия должна была состоять из восьми членов — четверых великороссов и четверых малороссов. Заседать они должны были вперемежку, по старшинству, а не по разным сторонам, как при императрице Анне. Екатерина более всего хотела утвердить в малороссах мнение, что они ничем от великороссов не отличаются и составляют с ними единый народ. В этом направлении были даны Румянцеву полномочия относительно нововведений, которые должны были окончательно приравнять Малороссию к Великороссии. Между прочим, императрица считала большим недостатком отсутствие закона полного закрепощения крестьян в Малороссии. В Великороссии давно уже все крестьяне были прикреплены к земле своих помещиков, в Малороссии они могли еще облегчать свое положение переходом от одного помещика к другому. Указ императрицы узаконил те крепостные порядки, которые до сих пор старшины вводили самовольно.

Еще через несколько лет были уничтожены и остатки знаменитой когда-то Запорожской Сечи, с уничтожением даже самого имени запорожских казаков. Большинство запорожцев ушло на турецкие земли и поселилось под Очаковым. Русское правительство было обеспокоено переселением почти семи тысяч казаков к туркам. Оно уговаривало их вернуться назад, обращалось к турецкому правительству с просьбой о выдаче, но ни казаки не возвращались, ни турецкое правительство не соглашалось выдать их. После уничтожения Сечи правительство приступило к полному переустройству Малороссии. Были уничтожены и коллегия, и генеральный суд, и центральные войсковые и полковые управления. Малороссия была разделена на три наместничества: Киевское, Черниговское и Новгород-Северское. Назначены были наместники и учреждены суды и палаты по российскому образцу. Украинские города были уравнены с московскими городами, а украинская старшина с московским дворянством.

Все эти перемены отражались, конечно, почти полностью и на Киеве. Признавая этот город искони русским, правительство и государи, начиная с Петра, старались стереть с него следы влияния иноземного владычества. В 1782 году здесь было утверждено наместничество и был издан указ, разрешающий селиться в городе выходцам из Великой и Малой России. С этих пор хозяйственная часть города поступила в заведывание казенной палаты, полицейская и административная были возложены на киевского губернатора, а военная на коменданта Печерской крепости. Только судопроизводство и внутреннее управление оставлено было в руках городского магистрата на основании старого магдебургского права. Но и этому были подчинены только граждане Подола, жители же Верхнего города, или Старого Киева, всегда находились под непосредственным управлением воевод и губернаторов.

В сохранившемся от того времени дневнике бургомистра Александровича интересны страницы с описанием распоряжений, относящихся к приезду в Киев наследника, будущего императора Павла, в 1781 году: «В магистрате, в присутствии всех членов разсуждаемо было о наилучшем украшении города и распоряжениях к приему августейших гостей определено: 1) Перед магистратом иллюминацию великолепно устроить, а вежу (башню) иллюминовать разных цветов фонарями. 2) Внутрь и вне магистрата, очистив и обелив, пристойными мебелями и украшениями в портретах, люстрах, хрустальных паникадилах палату приудобить. 3) Реестровой хорогве дать приказ о стройности как едино-калиберного платья, так сбруи и лошадей, для чего на смотре их, которые бы в сем неисправны оказались, исключать из параду. 4) Двенадцати цехам пересмотр учинить, и которые платьем, ружьем и собою не сообразовали пригожеству, чтоб исключены были. 5) Во всем городе при воротах всяка-го двора от хозяев по два столба для фонарей выкрашенных поставить. 6) Всякое в городе ветхое и безобразное строение сломать, а другое обновить. 7) Все мостовые вычистить, иные починить, а другие вновь сделать, в том числе и городские площадки от навозу очистив песком белым усыпать и соснами утыкать. 8) Всякаго сорту без потребы праздношатающихся людей, волочуг и пьяниц из города выслать или наказанием унимать. 9) Дать приказ через городничаго всем хозяевам, чтобы собак и свиней из домов не выпущали, а в противном случае оный скот убивать».

Но, несмотря на все эти старания администрации приукрасить город к приезду высоких гостей, он не производил на них хорошего впечатления. Вот что пишет между прочим о Киеве один из свиты императрицы Екатерины, приезжавшей в Киев в 1787 году: «Теперь я обращаюсь к Киеву: когда вы к нему приближаетесь, то город этот представляет собою ландшафт редкой красоты; особенную прелесть производят находящиеся на высоких горах церкви, с зелеными или даже вызолоченными куполами. Но очарование исчезнет, когда вы очутитесь внутри этого жалкого города. Киев состоит собственно из трех городов. Печерск с новой крепостью и Старый Город лежат на горах, а Подол находится на 40 сажен ниже, у подошвы этих гор, на берегу Днепра. Все, что доставляется водою, строительное дерево, дрова, товары — все это нужно тащить с Подола в верхние города, где недостает даже воды для питья. Хотя Подол прижался к горе, однако Днепр каждую весну отнимает, у него от 20 до 50 хижин, которые вновь строят. По причинам бездонной грязи, на Подоле вымощены улицы сплоченными брусьями. Но если, во время сухой погоды, загорится какой-нибудь дом, то эти мостовые тем легче распространяют пожар, и в короткое время пламя пожирает целые улицы. На Печерске я видел однажды, как экипаж, запряженный парою лошадей, должен был оставаться в грязи, а в другой раз шесть лошадей не могли вытащить экипаж из ужасного омута. На Печерске только и есть один каменный дом». «21 апреля, — читаем дальше в тех же записках, — по случаю рождения императрицы было большое празднество в Киеве. Для простонародья было приготовлено угощение перед дворцом на площади. На веревках, поддерживаемых столбами, развешаны были в виде гирлянд сельди, жареная рыба, на столах расположена жареная говядина, белый хлеб и множество лакомств.