litbaza книги онлайнВоенныеРаненый город - Иван Днестрянский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 96 97 98 99 100 101 102 103 104 ... 151
Перейти на страницу:

— Нет! Буду убивать лумынов!

— Ну, Федька, ты лох! Смотри: это ж танк, а за ним воин, в руках у него автомат. Шестиствольный, полагаю. Оттого и пуль так много, что на воду похоже!

— Да! Танк! — вскидывая головенку, вскрикивает Антошка и улыбается, повторив нравящееся ему слово.

— Эх ты, горемыка! — гладит Кацап его нестриженую голову.

Бабка, успокоившись, пристраивается на кресло в углу, пересказывать свои нескончаемые житейские беды и истории. Говорит она сама себе или нам, понять трудно. И все об одном и том же. Что она — самая несчастная во всем мире женщина. Вспоминает умершую дочь как последнюю надежду и помощницу. Ругает внучку, что была гулящая, не слушала никого.

Антошка — ее правнук. Девятнадцатого июня, прямо перед катавасией, непутевая Антошкина мать, родившая сына неизвестно от кого еще малолеткой, ушла гулять с подругами, поругавшись из-за этого с бабкой. Хотела пойти на выпускной вечер в одну из городских школ. Она не вернулась. Скорее всего, попала под случайную пулю далеко от дома, опознать тело было некому, а хоронить по летней жаре множество трупов, уже пролежавших сутки-двое, старались быстро. Это потом уж появились рефрижераторы… Была бы жива, какой бы дурой ни была, вернулась бы к сыну. И вот оно перед нами, это маленькое беззащитное несчастье, одна из многих едва начатых судеб, уже исковерканных воинствующим национализмом. Кругом почти в каждом доме такие же беды.

— Мама! Почему она опять не плисла?

— Мама работает.

— Убивает лумынов?

— Ну что ты! Это не ее, это наша работа! Она далеко за рекой, в Тирасполе работает, денежки зарабатывает. Еду покупать. Видишь, опять тебе молока, гостинцев прислала. Федя! Виорел! Что вы все побросали! Покажите бабушке, помогите разложить!

— Засем за лекой?

— Ну, Антошка, здесь же теперь никто не работает. Все воюют! Автобусы, поезда не ходят. Вот она и не может приехать.

— А потом плиедет?

— Обязательно приедет, Антоша, обязательно!

— Я тоже холосо буду лаботать, много лумынов убивать! Как дядя Селеза!

Антошка опять смотрит на нас и застенчиво улыбается.

Поговорив и поиграв с мальчиком, мы с Федей уходим. Оглиндэ остается. Он, кажется, может играть с Антошкой вечно. На душе, как обычно после таких посещений, тошно. Себе под нос бурчу:

— Какая мама непутевая ни была, а он ее любит и ждет…

— Ну что ж попишешь, мама есть мама… — отвечает Кацап и тут же со злобой, длинно и грязно по адресу румын ругается.

76

Дней десять прошло с момента окончания активных действий, и за это время только двое раненых. Один, как обычно, из последней смены по глупости. Но один из стариков. Ходили проучить волонтеров, чтобы не лазили обстреливать нас и горбатовцев. Проучить-то проучили, но и сами попали под огонь. Из первоначального состава взвода осталось всего двенадцать человек. Без происшествий двадцатого июля отметили круглую дату — месяц в Бендерах. Чем бог послал да руки с ногами раздобыли, накрыли стол. Наевшись, Али-Паша и Серж раздобрели, начали вспоминать свои весенние мытарства у рыбницкой трассы, под высоткой «Пионер», и в Дубоссарах.

— Неудобно там обороняться, страшное дело! Хуже, чем здесь. На западном берегу — высоты. С них все как на ладони. Ближе к Дубоссарам эти высоты к самому берегу приближаются, дорога от Кишинева на Кировоград идет в глубоком профиле и сверху вниз через мост выходит на восточный берег. А он плоский, как стол. Как началась заваруха, укрепления и капонирчики наши хилые румыны с верхотуры раздолбали все. Только когда мост подорвали, спокойнее стало. У плотины, где напротив не холмы, а устье Реута, — там получше. А севернее над городом опять Голерканская гора. Они с нее своих вояк в Кочиерах и Рогах поддерживали. И каждый божий день, как специально, несколько раз обязательно лупанут по городу. Сидят и в доме отдыха, что на склоне напротив Кочиер, и выше, по гребню высот, за которыми скрытно перемещаются. Достать гадов вообще нечем. Мы по ним из крупнокалиберных пулеметов и зушек на предельной дальности, а они по нам из чего крупнее. Дрянная вещь эти тридцатимиллиметровые пушки, осколочное действие уже приличное…

— Авиационные, из Маркулешт, — вставляет кто-то.

— Умник! Пушку на БМП-2, что, ни разу не видел? — язвит Али-Паша.

— Знаю я эти места, — встреваю. — Там выше по течению, за домом отдыха, еще и дачи отдельные для самых крупных молдавских перцев, с причалами и лодочками. У самого Снегура там дача была. А сделать в обороне против таких высот действительно ничего нельзя. Только наступать и Голерканскую гору брать. Ударить через Днестр в районе плотины и, прикрываясь Реутом, выйти с тыла на гребень горы, сбросить мулей в Днестр. А потом на горе окопаться и встречать дорогих гостей. Я б тогда посмотрел, как румынва в атаку через пойму Реута шла! И Кочиерскому плацдарму заодно была бы крышка.

— Гляди, какой! — дружелюбно подпихивает в бок взводный, поглядывая на Сержа и Жоржа. — Что-то вроде того и у нас думали, да не по плечу оказалось дело. Вместо этого изобретали, что могли… Ну, хотя б дачку Снегура нам показал. Мы б утопились, но спалили! Серж, скажи ему про свое изобретение, трехматрасную установку!

— Запросто! Берутся сельскохозяйственные противоградовые ракеты, вытаскивается из них дерьмо, засовывается нормальный заряд. Потом берутся три матраса, кладутся самому толстокожему солдату на спину, а сверху на них — подготовленная ракета. Командами командира задаются направление и угол возвышения, после чего спичкой по шнуру подается старт. Бац — и мимо!

Али-Паша согласно кивает:

— Еще не то выдумаешь, когда обязан оборонять, а нечем.

— А как-то раз подруливают грузовики с «Алазанями» в кузовах, вываливаются из них людишки пьяные, и шр-р-р-р — все в белый свет, как в копеечку. Ох и обидно мне тогда было! — вспоминает Жорж. — Залпом-то цель куда легче накрыть, чем одной ракетой! Да они там все были невменяемые, никого не слушали. Отстрелялись — уехали. А по нам румыны в ответ уже прицельно — бац, бац!

— Потом пушки и у нас появились. Вмазали пару-тройку раз в этот твой дом отдыха, а дальше что? Противник за холмами, попробуй его возьми! И сами как на ладони, сразу же ответный обстрел! Потому-то и стали для обстрела этих чертовых плацдармов использовать танки. И поэтому наши расчеты иногда тайком стреляли по молдавским селам. Из мести. Нехорошо, конечно, но можно понять. Они по Дубоссарам бьют безнаказанно, а мы что?

Тут Достоевский, по своему обыкновению возложивший на себя функцию поддержания дисциплины за столом, замечает, что один из новичков, расправившись с отпущенной на его долю банкой кильки в томате, тянется в другую. Звучным ударом рука новобранца пригвождается к столу. Вилка расхитителя с силой щелкает о край банки, и рыба взвивается в воздух, как из катапульты.

— Это еще что?! — возмущенно выкрикивает отвлекшийся было Али-Паша, показывая всем упавшую ему на ладонь большую кильку.

1 ... 96 97 98 99 100 101 102 103 104 ... 151
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?