теперь у меня настоящий шок! И да, поток моих речей застрял где-то на полпути. Я пытаюсь переварить полученную информацию, но что-то явно дает сбой в моем восприятии! И желание выйти к Максу и посмотреть ему в глаза, чтобы убедиться или опровергнуть его слова достигает максимума. Но я заставляю себя сидеть на месте! Нервы, как перетянутые струны!

— Она что, спала с твоим отцом?! — хриплю, потому что готова не просто кричать, но и плакать.

Хотя, почему мне плакать? Не я же полезла на отца мужа! Боже, как же это мерзко!

— Да. — отвечает Макс и судя по голосу, он свыкся с этой ситуацией уже давно.

— Макс…

— Нет, нет! — опять перебивает, — От тебя я не хочу слышать жалости в их сторону.

Он прямо рычит за стенкой. А у меня все-таки срывается пару слезинок. И это только начало разговора.

— Ты сам предложил поговорить. — решаю напасть и сама, хотя сейчас стыдно за свое огрызание.

— Ладно, проехали. — его голос опять становиться спокойным, ну по крайней мере мне так кажется. — Давай следующий вопрос.

— Почему ты даже не объяснился со мной? Тогда, когда принес ключи.

— Я не мог любимая. Не мог я! — на последнем слове у него даже голос повышается, но слышу, как он старается выровнять свое дыхание, — У отца было условие: я должен был расстаться с тобой до четырнадцатого февраля, чтобы на этот праздник сделать предложение Насти и уехать с ней в путешествие. А чтобы я не спрыгнул и не послал его, он достаточно популярно объяснил, что станет с тобой, если я откажусь. Точнее он показал! Помнишь, когда приехал к тебе поздно, после встречи с отцом? — он спросил, а я только и смогла что промычать ему согласие, потому что слезы опять бежали по щекам, — Так вот тогда я был у него в подвале, где была девушка… — я услышала, как он прочистил горло, чтобы продолжить рассказ, мне почему-то в этот момент стало страшно, — … девушка. И его личные охранники… они … фу-у-ух! Мира! Я не могу тебе это рассказать! Не могу именно это! Но поверь! Тогда я понял, что не могу пойти против него! Тогда я был еще не готов! То что они сделали с той девушкой было страшно! — и последнее он просто шептал за стеной, а у меня затряслись руки.

— Боже! — всхлипнула, прикрывая рот руками, но Макс услышал.

— Девочка моя. — позвал он, понимая что я рыдаю, — Не плачь любимая! Он больше не причинит никому вреда! Никому! — Макс заговорил быстро, стараясь успокоить, — И я нашел ту девушку спустя пол года. Может нужно было раньше, но у меня не выходило. Но когда нашел, я отправил ее на реабилитацию, потому что она боялась даже выходить из дому. Сейчас она живет при пансионате на юге. Там и работает. И мы с Матвеем постоянно контролируем данные по ней.

— Боже Максим, как же так? — прохрипела.

— Мира, выйди ко мне родная. Я просто хочу тебя обнять. — я же не могла даже заставить себя встать с пола сейчас, но разговор еще не окончен.

— Ты знал, что отец сделал с моей мамой? — этот вопрос меня тоже мучал очень сильно, но ответ я получила наверное спустя только минуту.

— Знал. — уже Макс хрипел. — Мне рассказала мама, когда они приехали после того как были у вас. Вдвоем. — он замолчал, а я не могла перестать плакать, — И я правда, не понимаю! Не понимаю, как твои родители тогда меня не гнали от тебя! Почему они дали нам возможность быть? Как так любимая моя девочка? Как?

И я не знала ответа на этот вопрос. И сказать что-то на это тоже не могу. Но мое желание выйти, и посмотреть в глаза Макса стало непреодолимым.

Поднявшись на ватных ногах, заставила себя открыть дверь и просто утонуть в объятиях Макса. Рыданий больше не сдерживала, а он просто прижимал меня к себе не давая упасть. Его руки гладили по голове, спине, вытирали дорожки слез. Губы целовали волосы, лицо, плечи. Везде где он мог достать, доставал! А его голос шептал мне тихо в каждое ухо:

— Моя девочка… моя любимая… я тебя больше не отдам! Никому не отдам! Ты мое все! Ты мне жизнь новую подарила! Нам подарила!

А я не могла успокоиться. В этот момент поняла, что с моими слезами выходит и вся боль, которая копилась во мне все то время, что была без НЕГО! Что с этими слезами отпускала все то, что случилось с нами. И то, что свидетелем моих слез был Макс, было намного сильнее и важнее для меня, чем миллионы слов и обещаний!

— Я тебя так люблю, родная! Больше жизни! — продолжал он мне шептать.

А когда подхватил под попу и куда-то понес, я уже даже не пыталась сопротивляться. Да и смысла нет. И даже если была еще зла на них всех, то та боль которую передавали слова Макса, перекрывали злость.

— Я так многого хочу, что даже теряюсь в своих желаниях любимая. — прошептал Макс на ухо, когда мы оказались в кресле и он все так же прижимал меня к себе, — Но первое, что я должен сделать — это накормить мою трудяжку.

— Ах да, — всхлипнула, но все-таки улыбнулась, заглядывая в такие родные глаза, — За это, — обвела пальцем дом, — я еще спрошу с вас с папой.

— Обязательно родная, — захохотал Макс, прижимая меня к себе еще сильнее и опять целуя, — Обязательно!

А я согревалась. Оттаивала в его руках. В руках, которые, как оказалось, защищали меня с сыном не меньше меня самой.

Просидев еще полчаса вот так в обнимку, Макс все-таки потащил меня на кухню готовить ужин.

А я пыталась уговорить его поехать домой:

— … Яроша же будет скучать, — уже даже хныкала.

— Мне дали четкие указания, без твоего прощения домой не приезжать! — улыбаясь ответил этот манипулятор, нарезая салат. Меня сегодня к еде не пустили.

— Я тебя простила. — быстро заговорила, — Значит мы сейчас едим и едем домой?

Макс же только хитро улыбнулся и покачав головой сказал:

— Еще не полностью.

— Что не полностью? — не поняла его фразы.

Макс же поставил на стол тарелку с салатом и вышел с кухни. Ничего не понятно, но я не привыкла быть без своего мальчика. Ну что мне делать? Бить посуду и кричать, чтобы меня домой отпустили к сыну?

Но все мои мысли просто вылетели из головы, когда на кухню вернулся Макс и подойдя ко мне опустился