Сигмон, как наяву, увидел картину — вот каменный трон Ривастана, на троне — королева Вэлланор. Она улыбается своему защитнику, стоящему на верхней ступеньке трона. Он улыбается ей в ответ, а за спиной у него улыбается мерзкой улыбкой герцог Борфейм, чьи руки красны от крови.

Граф моргнул, и видение пропало. Он знал, что его покупают. Борфейм все хорошо рассчитал. Его план не давал осечек. Но его ли? Или за спиной холодного, как лед Северных гор, герцога таится черная тень, что тайком прокралась в Ривастан по ночной дороге?

— Я хочу поговорить с Вэллой прямо сейчас, — упрямо повторил Сигмон, и герцог нахмурился, словно не ожидал такой глупости от собеседника.

— Вы все равно добьетесь этой встречи, да, граф?

— Так или иначе, — ответил Сигмон. — Или вы думаете, что остановите меня?

— Вы слишком самоуверенны, граф, — усмехнулся герцог. — Пусть так. Я не ищу ссоры. Быть может, мы еще сможем найти общий язык.

За спиной Сигмона раздался топот, но граф не обернулся — он слышал, что приближается всего лишь один человек. Стражник. Взволнованный, испуганный и пока не опасный.

— Ваше сиятельство! — крикнул в коридор стражник. — Господин герцог! Там…

— Что? — резко бросил Борфейм, отступая в сторону. — Что еще?

— Там, у ворот, собирается толпа! Снова. Это те стражники, которых мы не смогли отыскать этой ночью…

— Ступай наверх, — приказал Борфейм. — Собери всех, пусть идут к воротам. Я сейчас подойду.

Стражник, топоча подкованными сапогами, бросился прочь, а герцог обернулся к Ла Тойя и нахмурился, заметив, что тот едва заметно улыбается.

— Мы еще поговорим о вашей службе, граф, — сухо сообщил Борфейм. — Идите к вашей королеве, Ла Тойя. Убедитесь, что она жива, здорова и сидит на троне, как и положено королеве Ривастана. Пропустите его!

Северяне, сжимавшие обнаженные клинки, расступились перед Сигмоном. Тот медленно пошел вперед, каждую секунду ожидая удара в спину от герцога, оставшегося в коридоре. Но вот его руки распахнули двери, ведущие в тронный зал, а удара все не было. Сигмон оглянулся. Борфейм смотрел ему вслед, но во взгляде его не было ни злобы, ни ненависти, лишь холодный расчет. Так смотрят на инструмент, прикидывая, поможет ли он в предстоящей работе или его можно отложить на дальнюю полку. Сигмон отвернулся и переступил порог тронного зала.

В центре на каменных ступенях стоял огромный трон. Ла Тойя даже не сразу заметил Вэлланор — она сидела так неподвижно, что казалась частью этого каменного чудовища, предназначенного, должно быть, для великанов. Только пройдя до середины зала, Сигмон увидел знакомую хрупкую фигурку, застывшую на троне.

— Вэлланор! — воскликнул Ла Тойя.

* * *

Еще никогда в жизни Корд Демистон не чувствовал себя таким дураком. Он знал, что поступает глупо. Внутреннее чутье, не раз помогавшее ему ускользнуть от смерти, кричало: беги! И Корд Демистон, и пират Кейор Черный знали, когда надо отступить. Сейчас был именно такой случай. Жернова истории пришли в движение, стронулись с места, скрипя и сыпля каменной крошкой. Сейчас они начнут молоть в кровавую пыль всех, кто окажется рядом. Кем бы ты ни был, чем бы ни занимался — завтра все это будет неважно. Жизнь менялась на глазах, на смену одной эпохе приходила другая, время благоденствия отступало, и наползало, оставляя за собой кровавый след, время смуты. Демистон был уверен: чтобы уцелеть, нужно бежать прочь от черной тучи, накрывшей столицу Ривастана и уже начавшей расползаться по всему королевству. Еще не поздно вскочить в седло и броситься вдогонку за старой жизнью, стремясь нагнать ее в каком-нибудь крохотном городке, навсегда застывшем во вчерашнем дне и равнодушном к переменам. Догнать и влиться в прошедшее мгновение, пытаясь удержать в руках вчерашний день и прошлогодний снег. Так можно поступить. Даже нужно. И все же Корд Демистон, командор городской стражи, бывший наемный убийца и пират по рождению, решил поступить иначе — наперекор здравому смыслу, своему опыту и природному чутью.

Он больше не хотел убегать.

Сначала идти было довольно трудно, но потом Корд приноровился орудовать самодельным костылем, и дело пошло на лад. Теперь он твердо и уверенно шагал по камням Королевской площади, приближаясь к своему будущему, которое было туманно, как никогда ранее. Единственное, что грело ему душу, — рядом ступали те, кого он мог назвать соратниками, а там, где-то в глубине королевского замка, находились те, кого он мог назвать своими друзьями. Друзей и соратников никогда не было ни у Кейора Черного, ни у капитана Корда. Во всяком случае, таких, какие появились у командора Демистона. И он не желал отдавать их смутному времени. Ему хотелось взять это время за глотку и выпотрошить, как снулую рыбину, чтобы оно и думать забыло о том, что может хоть краем задеть друзей Кейора Черного.

Скосив глаза, Корд обозрел свое войско, которое он вел на приступ королевского дворца. Справа — бывший сержант, а теперь и бывший лейтенант Тран. Упрямец прямо ночью снял с себя мундир, запачканный изменой, и облачился в гражданское. Теперь идет, выпятив заросший щетиной подбородок, и крепко сжимает в руке старый и тупой меч. Рядом с ним — двое крепких парней, то ли братья Трана, то ли племянники — Корд толком и не понял. Главное, что они тоже были стражниками и так же, как Тран, не смирились с переменами. Слева, словно на параде, шагает Легерро. Бледный, как простыня, он судорожно сжимает рукоять казенного клинка, а на плечах у него китель лейтенанта. Капитанский, пожалованный ему самим Кордом, Легерро оставил в штабе стражи, превратившемся в самый настоящий бордель, после того как из замка прибыл новый командор стражи — огромный бородатый громила, бывший главарь шайки головорезов с южных окраин Рива. С Легерро из штаба пришли трое — все бывшие стражники. Их Корд не знал, но зато они знали его и беспрекословно последовали за старым командиром.

Корд выпрямил спину и зашагал быстрей, стуча костылем по камням. Быстрей. Пусть все случится прямо сейчас, пока Ла Тойя еще во дворце и у него есть шанс поквитаться с теми, кто принес в Ривастан клочья тьмы. Нужно помочь ему, отвлечь внимание на себя и дать графу хоть немного времени. Быть может, у него и получится.

Стражники, охранявшие вход в замок, давно приметили странную процессию, что направлялась к воротам. Но, вопреки ожиданиям командора, не накинулись на гостей с мечами наголо. Нет, они попятились, отступили к самым воротам, словно полтора десятка воинов боялись восьмерых оборванцев, ничем не напоминавших бравых стражников Рива. Они боялись. Корд чувствовал их страх, видел неуверенность и сомнение в их бегающих глазах. Он даже догадывался, кто именно так напугал стражников. И молился о том, чтобы частичка этого страха еще оставалась в их продажных душах.

— Эй, вы! — крикнул командор, останавливаясь напротив стены обнаженных клинков. — Что столпились? А ну, разойтись по домам!

Никто ему не ответил. Стражники лишь немного раздались в стороны, словно намекая на то, что им ничего не стоит окружить странную компанию, подошедшую к воротам.