16-я и 15-я гв. танковые бригады, преследуя противника вдоль Минского шоссе, последовательно уничтожали его отдельные группы (заслоны). Переправу у местечка Дукора удалось захватить внезапным ударом. Ситуация была достаточно своеобразной, когда двигающиеся по шоссе советские части вели огонь по отходящим параллельно шоссе колоннам, периодически разворачиваясь вправо или влево, рассеивая и уничтожая противника, а затем столь же быстро свертывались и продолжали стремительное движение вперед. 15-я и 16-я гв. танковые бригады в 13.00 3 июля вошли в Минск, буквально на несколько часов опоздав и уступив тем самым пальму первенства 2-му гв. танковому корпусу.

С выходом к Минску частей 3-й армии и 1-го гв. танкового корпуса еще один «котел» замкнулся – в окружение попали главные силы немецкой 4-й армии, отходившие с могилевского и оршанского направлений. Эта армия стала третьей, окруженной на первом этапе операции «Багратион». Главные силы группы армий «Центр», много месяцев державшие оборону на западном направлении, оказались окружены и разгромлены буквально за десять дней советского наступления. Казавшийся незыблемым фронт обратился в гигантскую брешь.

Сокрушение обороны группы армий «Центр» в июне и в начале июля 1944 г. знаменовало собой не что иное, как окончательное крушение стратегии «Восточного вала» – идеи формирования прочного позиционного фронта для изматывания Красной армии. К ней обратилось немецкое руководство по исчерпании возможностей активной стратегии, обозначившемся с провалом операции «Цитадель» летом 1943 г. Считалось, что переход к обороне на выгодных рубежах позволит утопить наступления Красной армии в крови и добиться исчерпания людских ресурсов СССР. «Восточный вал» не выдержал натиска советских наступлений в южном секторе советско-германского фронта. Однако линия «Пантера» в полосе ГА «Север», и особенно в полосе ГА «Центр», сохранила устойчивость и хорошо снабжалась боеприпасами за счет короткого плеча подвоза и наращивания военного производства в Третьем рейхе. В итоге советские наступления разбивались о шквал огня немецкой артиллерии. Свою роль также сыграли возросшие возможности немецкой противотанковой обороны.

Летом 1944 г. советскому командованию удалось подобрать «ключик» к позиционной обороне противника. Что же позволило Красной армии сокрушить позиционную оборону ГА «Центр»?

Разумеется, как и в любом сложном процессе, невозможно выделить какой-то один фактор, хотя, несомненно, огромную роль сыграла деятельность Г. К. Жукова и А. М. Василевского в качестве представителей Ставки ВГК. Координируемые ими фронты наступали слаженно, не позволяя немцам сосредотачивать резервы против одного изолированного вклинения. Также эти два военачальника внесли немало в собственно технику наступления. Массированное использование авиации, в том числе тяжелых бомбардировщиков дальнего действия и тяжелой артиллерии, оказало сильное воздействие на оборону немцев. Удары авиации и продуманное использование артиллерии позволили поразить немецкие артиллерийские позиции, много месяцев являвшиеся становым хребтом немецкой позиционной обороны.

Еще одним фактором стал длительный период подготовки операции «Багратион», который позволил не только довести численность стрелковых дивизий до достаточно высоких значений, но и обучить присланное пополнение. Сравнительно долгая подготовка с использованием специальных полигонов, воспроизводящих немецкую оборону на участках прорыва, дала на выходе автоматизм и слаженность действий в реальном бою.

С точки зрения оперативного искусства «Багратион» являет собой один из примеров «идеального шторма» – операции с решительными целями, проведенной в условиях явного дисбаланса возможностей сторон в отношении новых средств борьбы. В Белоруссии вступили в бой средства борьбы Первой мировой войны (с некоторыми поправками на технические новинки 1940-х годов) со средствами борьбы Второй мировой войны – ударной авиацией и самостоятельными механизированными соединениями (танковыми и механизированными корпусами).

Оборона ГА «Центр» была подобна прочной и очень твердой оболочке, большим и неустранимым недостатком которой была ее хрупкость. Она держала достаточно сильные удары в череде позиционных сражений, но, когда мощь удара превысила определенный порог, она просто раскололась и рассыпалась. При этом за твердой, но хрупкой оболочкой не было ничего, что бы могло смягчить удар. Не было достаточного количества танковых дивизий, способных запечатать прорыв или нанести результативный контрудар во фланг пробивающимся в глубину механизированным соединениям Красной армии. Единственный резерв оказался раздерган между двумя направлениями и в итоге использовался совершенно бездарно.

О том, какой эффект могло произвести наличие подвижного резерва, свидетельствуют действия хорошо укомплектованной 5-й танковой дивизии немцев (с качественным усилением в лице батальона «тигров» на оси Минской автострады). Несмотря на прибытие по частям, она смогла сдержать прорыв танковой армии П. А. Ротмистрова. При этом количество соединений в подвижном резерве должно было быть пропорционально числу ударов, наносимых фронтами на периметре «белорусского балкона». Требовалось по одной-две танковых дивизии хорошей комплектности на каждую из попавших под удар армий ГА «Центр» (3 ТА, 4 и 9 А) и два-три батальона «тигров» для наиболее проблемных участков. Только это могло гарантировать устойчивость опирающейся на артиллерию позиционной обороны.

Столь же необходимой для обеспечения устойчивости обороны показала себя авиация. Постоянное оттягивание ударных и истребительных авиасоединений из ГА «Центр» рано или поздно должно было привести к качественному скачку, точнее падению. Средств для прикрытия как позиций войск, так и маршевых колонн просто не было. Все это в сумме привело к образованию прочной, но хрупкой оболочки «белорусского балкона».

В связи со всем вышесказанным возникает обоснованный вопрос: возможно ли было провести «Багратион» зимой, например, в январе – феврале 1944 г.? Действительно, такие вещи, как выучка войск с тренировкой на полигонах или привлечение авиации дальнего действия, вполне можно было реализовать в зимних боях. Однозначно на этот вопрос ответить достаточно сложно. Один из ответов на него можно найти в отчете командующего БТ и МВ 3-го Белорусского фронта – успешное проведение операции и выход на р. Березина были в немалой степени предопределены временем года:

«Наступление войск фронта началось в такое время года, когда танковые войска могли с успехом преодолевать множество заболоченных рек, ручьев и участков местности, которые явились бы труднопроходимыми или совсем непроходимыми в весеннее или осеннее время года – в условиях театра 3-го Белорусского фронта»[398].

СУ-85 на улице освобожденного Минска

Достаточно теплой зимой 1943/44 г. действия танковых войск также были затруднены и сковывались узкими дефиле в болотистой местности. Отнюдь не меньшие ограничения накладывала теплая зима на действия авиации. В худших погодных условиях ударные самолеты меньше летали и меньше сбросили бомб. Даже в условиях плохой погоды в первые дни летнего наступления ситуация с вылетами, часами и тоннами бомб была лучше.