Теперь запретное и опасное перестало быть таковым, и когда двери начали открываться, он ощутил аромат хвои, сырой воздух на своем незащищенном лице и тепло летнего вечера. Душновато, но зато пахнет хорошо! И Алексей уже смотрел на конвоиров с жалостью: им недоступно чувствовать жизнь вокруг. Он ступил в мокрую траву; откуда-то из давно забытого детства вдруг пришло это ощущение липнущих к ногам колких стебельков и камешков. Что ж, счастье не бывает полным. Зато можно дышать, пытаясь разделить эту волну запахов на составляющие, вспоминая их названия. Половина, конечно, выпала из памяти, да и неважно.

Лицо было мокрым от теплого тумана, и только от него – в пот со страху не бросало. Почему-то даже не хотелось сбежать, хотя уже в десяти метрах ничего не было видно и он мог сделать попытку – все равно конец один! Незачем. Без защиты, отравленный сладко пахнущим воздухом, он не проживет долго, а смерть будет не такой быстрой и легкой. Нет уж, он закончит свою жизнь, получив от нее все возможные удовольствия, расплатившись за них один раз. Недолго осталось. Даже сейчас ему был предоставлен выбор. Он уже решил, может быть, неправильно. Но как всегда, решение взвешенное, продуманное. После смерти ничего нет. Тело умирает, а души у него отродясь не было…

Денису вернули оружие раньше, чем это было оговорено в бункере. Может, эти люди рассчитывают, что он захочет сам привести в исполнение приговор Алексею? Проверив обойму, он убедился, что автомат заряжен. Но не хотел никого убивать. Этот человек больше не был соперником, только товарищем по несчастью. Они оба уходили в никуда, Денису всего лишь предоставили отсрочку. Один он не доберется даже до железной дороги: это и зимой было трудно, а уж теперь, в непроходимой чаще, – невозможно. Станислав говорил, что нет для человека невозможного, если сильно желать чего-то! Может, и так, но вот как раз сильного желания жить он и не ощущал: пропала цель. Денис помнил, как метрополитен без Елены казался ему тесной клеткой, а ведь тогда он мог еще ожидать чего-то. Теперь он будет жить только наполовину. Раны затягиваются, он забудет ее когда-нибудь, но сколько времени потребуется на это? Годы. Годы в отчаянии и смутной надежде обрести покой. Ему не нужен покой! Он хотел действия! Ну, тогда автомат в руках еще послужит ему, ведь борьба за выживание предстоит нешуточная. И Денис узнает наконец, на что способен он сам. Ради этого стоило жить, а долго или нет – уж сколько сможет.

А вот Алексей почему-то был совершенно спокоен, как будто происходящее не имело к нему никакого отношения. Да, происходящее сейчас с Денисом и не имело, но ведь его не на прогулку вывели. Хотел бы сам Денис держаться с таким хладнокровием до конца. Но, будь он таким, не любил бы Елену, чувствуя счастье и боль одновременно. Нет, хоть цель в жизни еще видится какой-то размытой и непонятной, но все же лучше ее чувствовать внутри, пусть она причиняет боль и манит надеждой. Алексей спокоен, умирая, потому что и не был живым никогда. Он не любил. О чем ему тогда жалеть?

– Уходи. – И конвоир, потупившись, добавил: – Тебе в ту сторону.

Он указал направление, что было не лишним, Денис ушел, не оглядываясь, а через минуту за спиной раздался выстрел. Приговор приведен в исполнение. Денис вздрогнул, но не остановился. Зачем?

Осторожно ступая по траве, уклоняясь от ветвей, как учил Стас, он шел к железной дороге. Никто не ждет там сталкера Пищухина, но другого пути он не знал. Нагретая солнцем земля еще отдавала тепло, но внутри будто что-то замерзло колючей ледышкой. И, казалось, никогда больше не оттает. Ему сказали идти в метро. Больше направиться все равно некуда, не возвращаться же на болото… Там, возможно, и приняли бы насовсем, но Денис не хотел туда. Спасибо Станиславу за науку, теперь он не боится леса, тихонько про себя обращаясь к Лесному хозяину: «Помоги и направь, я домой иду. Никому не хочу причинить зла…»

Он не шумел, но почему-то слышал какое-то шуршание. Сделав очередной шаг, отступил в куст и затаился. Стоя на месте, подняв «калаш», Денис ждал. Тихий шорох раздался неподалеку. Он выскочил на тропинку… и наткнулся на ствол автомата. Сталкер целился прямо в него, пятнистый плащ скрывал человека, делая совершенно незаметным среди леса. Да и звук тот издавал намеренно, чтобы быть услышанным: в руке незнакомца еще оставалась половина скомканного хрустящего листа. Потом капюшон упал, и Денис увидел за стеклами противогаза знакомые глаза. Елена…

Девушка опустила оружие, еще несколько секунд смотрела на него. А потом пошла вперед, отодвинув Дениса плечом с тропы и бросив между делом:

– Иди за мной! Один ты пропадешь…

Ледяной комок внутри не растаял полностью, но больше не резал сердце острыми краями…

Теперь уже видно, что узкоколейка зарастает травой. Ржавые рельсы почти полностью скрывались в ней, да и сама дорога напоминала обычный тоннель метрополитена – ветви сомкнулись, образовав полукруглую крышу. Тоннель был узким, заглушал шаги, да и мягкая трава поглощала все звуки. Только едва слышное дыхание через фильтры давало понять каждому из них, что он здесь не один.

Денис шел впереди, не зная, что было бы лучше, потому что опасность могла подстерегать с любой стороны. Нужно пропустить Елену вперед? Нет, он сейчас не смог бы смотреть ей в спину, сгорел бы от стыда! Ветер не шевелил ни один листок. Включив в очередной раз на миг фонарик, он увидел поворот дороги, затянутый туманом, но дальше заблудиться уже невозможно. Только вот дрезины там теперь нет. Как хотелось сейчас увидеть ее за поворотом! Но не бывает в мире чудес. И придется топать до города пешком. Бегом.

– Лена… – не уверенный в том, что девушка окажется рядом, Денис оглянулся. И не увидел ее. – Лена!

Собственный крик, приглушенный противогазом, прозвучал жутко.

– Лена!

– Что? – Снизу послышался смешок. Она сидела на насыпи, поправляя крепления бахил. – Потерял уже? Сколько до твоей Москвы идти придется?

– Я думал, что ты останешься в бункере… – ничего лучшего ему сейчас в голову не пришло.

Елена не торопилась вставать, опустив голову на руки, сложенные на коленях.

– Дядя хотел, чтобы я пошла с тобой. А он всегда знал, что делает. И Лёшка… – Она запнулась. – И Лёшка знал. Когда пытался заменить мне… В общем, без них мне в бункере делать нечего. Поэтому… Пойдем.

Все еще не в силах поверить, Денис взял у девушки рюкзак, оставив ей только оружие. Надежда оживала, и он боялся спугнуть ее, поэтому молчал. Впереди лежала белая мгла, лежала на земле, будто приклеившись к ней, только по бокам едва просвечивали темные силуэты деревьев, да несколько длинных ветвей нависали над путями, как протянувшиеся к ним хищные лапы. Лунный свет рассеивался, превращаясь в беловатое жемчужное сияние. Фонарь все равно увяз бы в этой стене тумана. Денис решил беречь заряд батареи, еще пригодится. Откуда-то издалека вдруг донесся странный звук, протяжный, как сирена.

– Что это?

Елена испуганно бросилась к нему, и ошеломленный Денис обнял ее, прижав к себе. Сердце забилось часто, растапливая лед внутри.