продались немцам. Поэтому вы спаслись». Я ему возразил. Тогда он заорал: «То, что не успели сделать в отношении жидов немцы, доделаем мы. Мы очистим нашу землю от евреев». Этот кошмар продолжался семь месяцев. 17 мая 1951 года меня днем вызвали в комендатуру Лефортовской тюрьмы, где зачитали постановление Особого совещания при МГБ СССР от 5 мая 1951 года. По статье 58–10 я был приговорен к 10 годам заключения в лагере».

Приведенное в этих горьких воспоминаниях — всего лишь незначительный штрих к портрету нравов, которые господствовали в коридорах тайной полиции СССР, наиболее ретивым функционерам которой явно не давали покоя лавры их временных союзников (с 23 августа 1939 г. по 22 июня 1941 г.) из гестапо. Любопытно, что в процессе жестоких допросов, которые Рюмин всегда проводил с большим пристрастием, от него не раз слышали такие реплики: «Дзержинский и Менжинский ничего из себя не представляли… они наводнили органы шпионами… теперь приходится разбираться и освобождаться от них… история органов начинается с нас». Ну, насчет истории «органов» в целом, думается, Рюмин загнул в силу своего дремучего невежества, но то, что особый виток её развития припал на его время — это несомненная правда. Сей своеобразный апогей истории «органов» характеризовался полным совпадением не только методов, но и жертв тайной полиции гитлеровской Германии и сталинского СССР. Этими жертвами повсеместно становились антифашисты и евреи. Нередко, те и другие в одном лице.

Как показала практика, даже после окончания Второй мировой войны многие заплечных дел мастера советской охранки в душе оставались такими же садистами, как и их визави из гестапо. В подтверждение этого ужасного заключения считаю необходимым привести ещё две выдержки из книги Я.Я. Этингера о том, какими методами пытали несчастных врачей еврейского происхождения, от которых сотрудники МГБ СССР по прямой указке правящей верхушки большевистской империи добивались признании в намерении осуществить террористические акты против руководителей партии и государства. Несчастным жертвам государственного антисемитизма вменялось в вину, что путем постановки неправильных диагнозов болезней, назначения и осуществления неправильных методов лечения они доводили видных большевиков до смертного одра. Всех этих людей назначили обвиняемыми по печально знаменитому «делу врачей», к чудовищной подоплеке которого я вернусь несколько ниже.

События, о которых повествует Я.Я. Этингер, имели место в начале 1953 г. В частности, он вспоминал: «Один из профессоров, фамилию которого называть в данном контексте не буду, говорил мне, как следователь зажимал ему какими-то специальными щипцами половые органы; арестованный несколько раз терял сознание; охранники приводили его в чувства, и «процедура» повторялась снова. И так на протяжении нескольких допросов. Профессор от перенесенных страданий вскоре после освобождения скончался.

Одна врач, ученица Я.Г Этингера, женщина в возрасте 40–43 лет, подвергалась не менее изощренным пыткам. Об этом очень неловко писать, но автор этих строк хочет, чтобы читатели книги лучше представили себе ту меру издевательств, которые пришлось испытывать арестованным. Ей связали руки, насильно усадили на некий стул, напоминавший гинекологическое кресло, и следователь, полковник государственной безопасности, мужчина лет 40, вставлял ей во влагалище горловину от бутылки. У нее началось сильное кровотечение, вызвали врача, который заявил следователю, что, если он будет продолжать, женщина погибнет. Это ее спасло.

Спустя несколько лет после освобождения эта женщина случайно встретила в метро врача, и спасшего ее тогда в Лефортовской тюрьме. Он сказал ей, что помнит этот чудовищный случай; так поступали со многими арестованными женщинами. Он не мог всего этого видеть и постарался после смерти Сталина уволиться из медсанчасти тюрьмы. Так «работали», в традициях гитлеровских врачей-убийц, советские медики, оказавшиеся волею судеб в карательных органах сталинской системы».

Видимо, комментарии к приведенным выдержкам из книги профессионального историка абсолютно излишни. Здесь лишь уместно заметить, что Рюмин стал калифом на час именно благодаря своему патологическому антисемитизму. Сталин не мог не воздать должное этой отныне важнейшей специализации в сфере чекистского профессионализма, возведя Рюмина 19 октября 1951 г. в ранг заместителя министра государственной безопасности СССР. Накануне этого знаменательного назначения состоялся весьма примечательный разговор между Сталиным и на то время министром государственной безопасности СССР Семеном Денисовичем Игнатьевым (1904–1983). О его содержании поведал историк Н.В. Петров в статье под названием «Бухгалтер — такой простой». В частности, автор привел следующие данные: «В середине октября 1951-го министр госбезопасности Игнатьев отправился на юг для встречи со Сталиным. Здесь Сталин подробно расспрашивал Игнатьева о работе МГБ… дал Игнатьеву прочитать письмо Рюмина с обвинениями против Питовранова и других. И тут же, по ходу дела, Сталин дал указание «убрать всех евреев» из МГБ. Игнатьев, недоумевая, спросил: куда? И вождь изрек: «Я не говорю, чтоб вы их выгоняли на улицу. Посадите и пусть сидят», добавив фразу, которой суждено стать крылатой: «У чекиста есть только два пути — на выдвижение или в тюрьму».

На этой же встрече Сталин в категоричной форме потребовал назначить Рюмина не только начальником следственной части, но и заместителем министра госбезопасности» («Новая газета». - N 18, 27.10.2010 г.).

Конечно, большому кораблю антисемитизма — большое плавание. Другой вопрос, что судьба именно Рюмина закончилось весьма плачевно: 22.07.1954 г. он был расстрелян. Но дело, которому он служил «верой и правдой» надолго пережило его, его коллег, да и СССР тоже. Приведенный эпизод, равно как и многие другие подобного рода в истории большевистской державы дали многим основание именовать её не иначе как лагерной империей. По отношению к людям это государство в совершенстве выполняло лишь одну функцию: инквизитора, надзирателя и палача в одном лице. Впрочем, другие функции большевистское государство не могло осуществлять уже по определению, в силу истоков своего происхождения, методов построения, цели повседневного употребления и, в конечном итоге, всей сути своей бесчеловечной природы.

Со временем всяческие сомнения относительно того факта, что все не только квазисудебные, но и внесудебные расправы над людьми со стороны большевистской империи имели своего идеолога, вдохновителя и организатора развеялись. Эту роль с превеликим упоением играл Сталин. Выражаясь юридическим языком, он выступил заказчиком множества наёмных политических убийств. Оные преступления отличались тем, что сотрудники советских спецслужб убивали неугодных лиц, которых в отличие от жертв массовых репрессий не пропускали даже через призрачную квазисудебную процедуру. Этой проблеме была посвящена специальная телепередача на тему: «Заказчик убийства — Сталин (тайные убийства по команде Кремля)» («Эхо Москвы», 2.01.2010 г.).

Любопытно, что первая женщина, ставшая депутатом Палаты общин — нижней палаты парламента Великобритании, — леди Нэнси Астор (1879–1964) во время своего визита в СССР в 1931 г. при личной встрече со Сталиным задала ему вопрос: «Когда вы прекратите убивать своих подданных?». Исследователи биографии леди Астор утверждают, что тем самым она является чуть ли не единственным человеком в мире, назвавшим Сталина в глаза убийцей… Ну что ж, ей нельзя отказать не только в субъективном мужестве, но и в объективной справедливости — это была правда: Сталин был убийцей своего народа!

Вообще надо заметить, что и по образу мышления и по типу поведения генералиссимус часто вёл себя как заурядный криминальный авторитет. Диктатор с навыками уголовного преступника — то оказалось очень органичным для видавшего виды населения советской империи. Как заметил В.Б. Резун: «Иосиф Виссарионович был уголовником, и восторг по отношению к нему можно сравнить с восторгом, с