же бросился на поиски, разослав телеграфные запросы во все фактории Северной Канады, от Сен-Лоранца до северного берега и Лабрадора. Меньше чем за две недели им было закуплено 350 собак, 60 нарт и пять тонн галет, изготовлена упряжь для всех псов.

Собак устроили в парке на территории выставки. Рядом находился полигон, где испытывались боеприпасы для канадской армии. Канонада гремела непрерывно, так что земля дрожала. Реакция животных была различной: одни молча прижимались к земле, другие пытались вырыть норы, чтобы спрятаться; большинство же привыкли к грохоту, а некоторым псам он, видимо, даже нравился.

Главной заботой Скотти было подчинить собак весьма суровой дисциплине. В частности, требовалось отучить их от воя. Ни один капитан не взялся бы перевезти воющих собак через зону, где действовали немецкие подводные лодки.

Ежедневно британское адмиралтейство сообщало капитану шифром курс: нужно было идти зигзагами, чтобы избежать встречи с немецкими субмаринами. Ночью судно скользило бесшумно, без огней: все иллюминаторы затемнены, двери закреплены, чтобы не хлопали, и маскировались шторами.

Лишь только пароход вошел в опасную зону, собаки каким-то чудом притихли. До этого иногда слышалось рычание, лязг цепочек. Теперь псы не ложились с наступлением темноты, не возились в клетках.

После двух недель плавания, похожего на рыскание вслепую, два минных тральщика встретили «помераньен» и экспортировали его до Гаврского рейда.

Организованность, четкость и быстрота разгрузки поразили Скотти. Он пошел проститься с капитаном судна. Тот искренне признался, что был не прав, когда при отплытии так пессимистически высказывался о собаках, и выразил восхищение тем, как Скотти их вымуштровал и держал в руках.

На Вогезском фронте

Еще на борту судна каждый пес получил «удостоверение личности» — медную бляху, на одной стороне которой были выбиты его номер и кличка, а на другой — номер упряжки и номер места в ней. На сбруе каждой собаки также были указаны ее номер, кличка и номер упряжки, в которую она входила. Нарты были помечены номерами упряжек. Скотти предвидел все, хорошо зная, какой беспорядок возникает, если запрячь пса в первые попавшиеся нарты.

Он сформировал шестьдесят упряжек по семь собак, а два десятка собак оставил в резерве.

Начались тренировки. До обеда практиковалась одна половина упряжек, после обеда — другая. Альпийские стрелки, нисколько не боясь, учились обращаться с собаками, а собаки постепенно привыкали к новым хозяевам.

Скоро состоялся отъезд на Вогезский фронт. Сначала собак использовали для подвозки боеприпасов на несколько вершин Вогезов, занесенных снегом. Ворчливому генералу, командовавшему этим участком фронта, были знакомы лишь те классические транспортные средства, о каких он получил понятие в военном училище; но, несмотря на свойственный всем офицерам скептицизм, он вскоре был вынужден признаться, что еще не видел столь эффективного средства для зимних перевозок.

Первым подвигом арктических собак была перевозка за четыре дня девяноста тонн боеприпасов на батарею, снабжение которой люди, лошади и мулы пытались наладить в продолжение целых двух недель, но так и не смогли доставить туда ни единого снаряда.

Затем с помощью собак было проложено тридцать километров телефонного кабеля и восстановлена связь с пунктом, отрезанным немцами. Разведывательные самолеты установили местонахождение этого пункта, но не могли оказать поддержку застрявшему там отряду. Благодаря телефонной связи и воздушной разведке удалось помочь отряду выйти из окружения и достичь линии фронта.

Альпийские стрелки стали хорошими каюрами и, несмотря на картечь, так увлеклись спортивной стороной дела, что порой забывали про войну… Три пса, сыновья Бальди, были награждены военным крестом.

По окончании войны эти героические собаки доживали свой век, благоденствуя в роли домашних псов.

(Поль-Эмиль Виктор. Ездовые собаки — друзья по риску. — М.: Мысль, 1980)

Ездовые собаки Севера

«Дай мне зиму и собачью упряжку, а остальное возьми себе!» Эти слова знаменитого Кнуда Расмуссена, осуществившего самое большое в истории человечества путешествие на собаках. От Гудзонова залива до Чукотского полуострова восемнадцать тысяч километров прошел датский этнограф со своими спутниками и, вспоминая этот «великий санный путь», написал: «Меня охватывает горячее чувство благодарности к нашим терпеливым, неприхотливым собакам. Мы трудились, выбивались из сил с ними заодно, работали дружно, как только могут работать живые существа, помогая друг другу…» В Арктике ездовые собаки оставались незаменимыми повсюду, вплоть до начала широкого индустриального освоения Севера.

Вездеходы и мотонарты катастрофически быстро сократили их поголовье. К счастью, за последнее десятилетие собачьи упряжки вновь снискали популярность и любовь во всем мире. От Баффиновой Земли в Канадском Арктическом архипелаге до Японии и Австралии, от Швеции и Норвегии до ФРГ, Чехословакии и Италии — везде (кроме нашей страны) существуют теперь питомники ездовых собак, клубы собак северных пород, издающие свои журналы. Гонки на собачьих упряжках, ставшие традиционными на Аляске еще в конце прошлого века, распространены сейчас во многих странах; там, где нет снега, собак запрягают в специально сконструированные тележки. Славу собакам вернули и современные экспедиции к обоим полюсам Земли.

Международные каталоги насчитывают семь — десять основных пород ездовых собак: серая и черная норвежская ездовые собаки, самоед, сибирский хаски, маламут, эскимосская собака, гренландский хаски. Следует специально отметить, что буквально все породы собак Америки происходят из Азии или Европы — специалисты считают, что своих центров одомашнивания диких предков собак на этом континенте не было.

Всеобщее признание получили три породы: сибирский хаски, маламут и самоед. Названия пород говорят об их происхождении: маламут — ездовая собака коренных жителей Аляски, а родина сибирского хаски и самоеда — бывший СССР. Однако напрасно искать описания этих пород в отечественных каталогах. Самоед, или ненецкая ездовая собака, вообще не значатся у нас в официальных списках служебных пород; узнать что-либо о нем можно только в зарубежных каталогах. На предпоследней международной выставке собак в Перу самоеда признали лучшей собакой мира, чемпионом чемпионов, но это был уже отдаленный потомок наших самоедов, выращенный в Америке. У нас, по-видимому, в чистом виде эта порода не сохранилась. Собаки, которых можно увидеть в поселках Югорского полуострова, Ямала, острова Вайгач, в лучшем случае полу- и четверть-кровные. Единственная порода, выделенная советскими кинологами, — северо-восточные ездовые собаки — загадочным образом исчезла из списков отечественных пород после 50-х годов, так же как и уникальная ненецкая оленегонная лайка — пастушья собака ненцев-оленеводов.

И тем не менее ездовые собаки на Севере пока еще существуют. До сих пор без них не мыслят свою жизнь коренные народы Севера и Дальнего Востока. У эскимосов, береговых чукчей, юкагиров, ительменов, нивхов и других народов лет двадцать-тридцать назад собачьи упряжки были единственным транспортом, надежным, безотказным, способным найти правильную дорогу полярной