Лукас задумался о разнице. По какой-то причине ему вспомнился разговор с Джульеттой. То, что она часто повторяла…

— Кажется, понял.

— Да ну? — Бернард поправил очки и уставился на Лукаса. — Скажи-ка, что ты, как тебе кажется, понял.

— Все наши надежды, достижения тех, кто жил до нас, и то, каким мир мог стать, — это и есть наше Наследие.

Губы Бернарда растянулись в улыбке. Он махнул Лукасу, чтобы тот продолжал.

— А все плохое, что не может быть остановлено, те ошибки, что привели нас сюда, — прошлое.

— И что означает эта разница? По твоему мнению?

— Она означает, что мы не можем изменить того, что уже произошло, но можем повлиять на то, что произойдет дальше.

Бернард демонстративно поаплодировал.

— Очень хорошо.

— И это… — Лукас повернулся, опустил ладонь на толстую книгу и продолжил: — Правила. Это карта, где показано, как нам преодолеть все плохое, что накопилось между прошлым и надеждой на будущее. Это то, что мы можем предотвратить. То, что мы можем исправить.

Бернард приподнял брови, услышав последние слова Лукаса — как будто они были новым взглядом на старую истину. Наконец он широко улыбнулся, вздернув усы и приподняв очки на кончике носа.

— Думаю, ты почти готов. Скоро. — Бернард повернулся к компьютеру и потянулся к мыши. — Очень скоро.

Бункер 17

Спуск до механического оказался на удивление спокойным, почти завораживающим. Джульетта погружалась в зеленую воду, отталкиваясь от изогнутых перил всякий раз, когда под ногами возникал очередной участок винтовой лестницы. Единственными звуками были шипение входящего в шлем воздуха и побулькивание с противоположной стороны, где клапан сбрасывал избыточное давление. Бесконечная струйка пузырьков казалась сквозь шлем капельками расплавленного припоя, дрейфующими вверх вопреки силе тяжести.

Джульетта смотрела, как эти серебристые шарики преследуют друг друга и играют как дети на лестнице. Одни разбивались, натыкаясь на перила и превращаясь в крошечные пузырьки на металлической поверхности. Другие уходили волнистыми линиями под лестницу, собирались под ступенями и становились воздушными карманами, которые колыхались и ловили свет фонарика на ее шлеме.

Джульетте легко было забыть, где она находится и что Делает. Привычное выглядело искаженным и странным. Из-под пластикового купола шлема все казалось увеличенным, и в какой-то момент ей почудилось, будто это не она погружается, а большая лестница поднимается, выдвигаясь из глубин земли и направляясь к облакам. Ей даже чудилось, что веревку, скользящую по перчаткам и животу, кто-то неумолимо тянет наверх, а не сама Джульетта спускается по ней.

Однако все эти иллюзии разрушились, когда она выгнула спину и посмотрела прямо вверх. Она сразу вспомнила, сколько воды у нее над головой. Зеленый свет аварийных ламп уже после двух лестничных площадок зловеще потемнел и потускнел. Фонарик едва рассеивал темноту. Джульетта резко вдохнула и напомнила себе, что воздуха у нее достаточно. Она старалась игнорировать давление огромного количества жидкости на плечи, а также ощущение, будто она похоронена заживо. При необходимости — или если она вдруг поддастся панике — будет достаточно лишь отрезать грузы. Один взмах большого кухонного ножа, и она пробкой выскочит на поверхность. Продолжая опускаться, Джульетта повторяла себе это. Сняв одну руку с веревки, она похлопала по ножу, убеждаясь, что тот на месте.

— Медленнее! — гаркнула рация.

Джульетта ухватилась за веревку обеими руками и остановилась. Она вспомнила, что Соло наверху следит за шлангом и проводами, уложенными аккуратными кольцами и теперь разматывающимися. Джульетта представила, как он в них запутался и прыгает на одной ноге, стараясь освободиться. Из клапана вырвалась струйка пузырьков и, колеблясь, поплыла сквозь темно-зеленую воду к поверхности. Запрокинув голову, Джульетта смотрела, как они крутятся вокруг натянутой веревки, и гадала, из-за чего Соло возится так долго. Под ступенями спиральной лестницы воздушные карманы колыхались ртутным серебром, побеспокоенные движением воды.

— Порядок, — прохрипел динамик за шеей. — Тут все хорошо.

Джульетта поморщилась от оглушительного голоса Соло и пожалела, что не проверила громкость, перед тем как надеть шлем. Теперь уже это нельзя было исправить.

В ушах все еще звенело, когда Джульетта погрузилась на глубину еще одного этажа, стараясь спускаться равномерно и медленно. Она все время проверяла, не натягиваются ли шланг и провода. Двигаясь мимо площадки сто тридцать девятого, она увидела, что одной дверной створки нет, а вторая болтается на петлях, выбитая сильным ударом. Весь этаж наверняка был затоплен, а это означало, что насосам придется откачать больше воды. Луч фонарика скользнул по бледному раздувшемуся лицу, но лишь на мгновение — в следующий момент давно умерший человек снова погрузился во мрак.

Джульетте раньше не приходило в голову, что она может наткнуться на тела. Разумеется, не утопленников — вода поднималась слишком медленно и не могла застать кого-либо врасплох, — а жертв насилия, учиненного на нижних этажах. В какой-то момент Джульетта ощутила холод воды, постепенно просачивающийся сквозь все слои комбинезона и одежды. Впрочем, возможно, ей это лишь показалось.

Ботинки с глухим стуком ударились о самую нижнюю площадку лестницы, пока Джульетта смотрела вверх, следя за натяжением шланга. От столь резкого окончания спуска у нее даже подкосились ноги. Он занял намного меньше времени, чем «сухая» прогулка вниз по лестнице.

Держась для равновесия за веревку, Джульетта помахала другой рукой, осваиваясь с непривычной плотностью воды. Потом включила подбородком рацию.

— Я внизу, — сообщила она Соло.

Джульетта сделала несколько неуверенных шагов, расставив руки и наполовину плывя к входу в механический отдел. Свет с лестницы едва проникал дальше турникета, а за ним ее ждала маслянистая глубина дома — одновременно чужого и знакомого.

— Я тебя слышу, — отозвался Соло после небольшой паузы.

У Джульетты даже напряглись мышцы, когда его голос загрохотал в шлеме. Эта невозможность отрегулировать громкость сведет ее с ума.

После десятка шагов она кое-как приспособилась неуклюже брести под водой, волоча по металлическому полу утяжеленные ботинки. С надувшимся комбинезоном и свободно болтающимися внутри него руками и ногами она словно передвигала в нужную сторону пузырь, налегая на его оболочку изнутри. Один раз Джульетта задержалась, чтобы посмотреть назад на шланг и убедиться, что он не зацепился за лестницу, а еще бросить последний взгляд на веревку, по которой она спустилась. Даже с такого небольшого расстояния та выглядела нереально тонкой ниточкой в затопленном цилиндре лестничного колодца. Веревка слегка покачивалась из-за созданной Джульеттой волны, как будто прощалась с ней.