Он сделал знак храмовым служкам, но пока те отворяли тяжелые ставни, Аджит успел задать новый вопрос:

— Вы ведь всегда знали, что она не сбежала тогда не просто так, хотя могла сохранить не только жизнь дочери? Поэтому не отпустили ее душу раньше?

Ответом ему была слабая улыбка и едва заметный кивок.

Они ступили в зал, в центре которой в сияющим узоре оберегов и рун стояла женская голова с коротко отстриженными темно-зелеными волосами. Удержать душу может только плоть, потому у приговоренных к вечности оставляли какую-либо часть тела. Если планировались новые допросы в необозримом будущем, то сохраняли голову. Но не все «узники плоти» после казни шли на контакт, вот и Иллеа-хи на протяжении стольких лет предпочитала молчать. Райджиган и сегодня не ожидал, что она заговорит. Однако, стоило ему войти во внешний круг, как жрица открыла глаза и широко улыбнулась, приветствуя гостей.

— Врата открылись, — сказал Райджиган, решив сразу выдать все свои козыри. — Шанкьяхти-хи вместе вот с этим юношей, — кивок в сторону Аджита, — приложили к этому все силы, но кровь Искры Огня пролили сами творцы. Руками Калки.

Глаза Иллеа-хи закрылись, подбородок потянулся к полу, пытаясь изобразить кивок. Получилось не очень: кожа на мертвом лице в мгновение пошла трещинами, и в самых глубоких из них проступили капли гноя. Тюремщики-жрецы поспешили усилить руну на полу, и вскоре Иллеа-хи вновь показалась красивой женщиной, которая никогда не умирала. Райджиган знал, что их усилий для предстоящего разговора недостаточно, потому прошел в малый круг и, призвав в правую руку силу стихии, чиркнул себя по левому запястью.

Закапавшая на пол кровь нарушила некоторые из узоров, а иные руны, наоборот, засияли ярче. Мгновение, и от головы поднялся призрак Иллеа-хи, налился красками, став похожим на живую векшу.

— Я освобожу тебя, если ты расскажешь, почему тогда поступила именно так, — пообещал Райджиган.

— Я покажу, даже если ты меня не отпустишь.

Ее ладонь погладила его по щеке, и от прикосновения в кожу впились маленькие ледяные иглы, заставляя зажмуриться в приступе внезапной боли. Когда же Райджиган открыл глаза, понял, что и сам теперь призрак — сторонний наблюдатель.

Перед ним развернулся мир творцов с их быстрым течением, столь жаркий, что даже без вмешательства их огненного божества разжигал среди своих обитателей нешуточный страсти. Во и сейчас перед Райджиганом спорили двое: мужчина, в котором он узнал Армандо Фернандеса, и женщина, его жена Милагрос. Армандо кричал, активно жестикулируя руками, Милагрос всхлипывала, прижимая к вискам дрожащие пальцы. В ее черных волосах пульсировали изумрудные нити Ловца Иллюзий, и там, где нити вспыхивали особенно ярко, они тут же рвались, заставляя женщину вскрикивать от боли.

— Армандо, пожалуйста! — она схватила его за руку, когда он проходил мимо, но мужчина легко вырвался из ее слабой хватки.

— Ну уж нет! Ты столько лет скрывала от меня этот позор! Да ладно бы просто скрывала! Сама потащила мальчишку к Лин Вею, требуя, чтобы он прошел испытания Дваждырожденного! Ты понимаешь, что произойдет, если мальчик спустится в подземелье?!

— Армандо! Но он ведь твой! Твой…

Пощечина заставила ее замолчать. Мужчина бил не сильно — он пока еще контролировал кипящий в нем гнев.

— Я любил тебя. Действительно, любил, хотя знал — ты бесплодна. Знал, что весь твой целительский дар не поможет с рождением моего наследника. И к черту! Я был готов к последствиям! Род Фернандесов угаснет? Так тому и быть! Зачем? Зачем ты пошла к рогатому дьяволу?! Что пообещала ему за сделку?!

Женщина сглотнула и замотала головой.

— Ничего! Клянусь тебе, он ничего не просил взамен!

— Чушь. Яма всегда берет сполна за свои услуги.

— Но он… он правда ничего не взял у меня! О-ой! — она сжала руками голову и истошно заорала.

Армандо не поспешил ей на помощь. Стоял, скрипел зубами, чтобы не сорваться на новые ругательство, сверлил взглядом мерцающую сеть Ловца Иллюзий.

— Сними его, Милагрос, — приказал он, как только она перестала орать.

Женщина вздрогнула, отшатнулась назад, но мужчина поймал ее за локоть, потом перехватил и второй тоже, встряхнул.

— Сними, — процедил он сквозь зубы. — Иначе я позову сюда нашего слишком талантливого мальчика и заставлю его это сделать.

— Не-ет, — ужаснулась женщина и затрясла головой. — Не-ет. Пожалуйста, Армандо… Умоляю тебя!..

Она знала, что он останется непреклонен. Знала, но не спешила исполнять приказ. И тогда он отпустил ее и обернувшись к дверям кабинета крикнул:

— Мигель! Мигель, спустись к нам!

— Не-е-ет! — завизжала женщина, упала перед ним на колени, попыталась уткнуться в ноги, но была безжалостно отброшена в сторону.

— Просто скажи, почему Яма тебе помог. На что ты обрекла нашего ребенка?! Ты ведь его обрекла, раз с тебя ничего не взяли за сделку.

Милагрос всхлипнула, обхватила себя руками, мелко затряслась в беззвучном плаче. Кажется, до нее только что дошла справедливость обвинений мужа. Яма на протяжении многих столетий заключал сделки с творцами, всегда оборачивающихся против них же. В сказаниях это объяснялось алчностью последних, в реальности синий дьявол бывало навязывал свои весьма полезные услуги. Услуги, за которые непременно придется расплатиться, чаще всего — жизнью.

— Мам? Что случилось?

Они не слышали, как открылась дверь, но Армандо спохватился и вовремя перехватил мальчишку лет двенадцати, не давая ему опуститься к Милагрос. Та в свою очередь отшатнулась от сына, как от прокаженного, и разрыдалась еще сильнее.

— Ма-ам? — в его голосе обида смешалась с искренним беспокойством.

— Не надо, сынок, — Армандо потянул его обратно к двери, — не трогай ее. Сейчас она успокоится, и все будет хорошо.

Но мальчик его не слушал и все смотрел на плачущую мать, в волосах которой сверкали изумрудные нити полуразрушенного плетения. Понимая, что просто так увести сына не получится, Армандо остановился и, проследив за взглядом, сказал:

— Милая, ну хватит уже.

Прозвучало мягко, почти что нежно, но Милагрос вздрогнула, а потом поднялась на колени и принялась с остервенением выдирать из волос нитки Ловца Иллюзий. Чтобы не орать, она закусила губу, а когда прокусила ту до крови, сунула в зубы запястье левой руки. Мужчине ничего не оставалось, как схватить в охапку бросившегося к матери ребенка и не отпускать его, пока все не закончится.

Когда в руках женщины погасла последняя вспышка блокирующего память заклинания, она все еще оставалась в сознании. А вот мальчик, выбившегося из сил, пока пытался вырваться из хватки отца, наоборот, лишился чувств. Армандо подхватил его на руки и осторожно уложил в одно из кресел, обернулся к жене.

— Я… я сейчас наберу кого-нибудь из…