Леонид Быков играл незадачливого механика маленькой колхозной электростанции, который мечтал стать артистом. Образ эдакого смешного, неловкого, но романтического и искреннего парня Быков уже с успехом создал в предыдущих фильмах. Это, очевидно, и заставило режиссера пригласить Быкова именно на эту роль.

Главным героем фильма был лейтенант, вернувшийся из армии в свое родное село. Играл эту роль К. Лавров. По-моему, это была одна из его первых киноролей. Среди актерского ансамбля были известные артисты: Телегина, Плотников, Кузнецов. Вообще говоря, и актеры, и съемочная группа, включая главного оператора Иванова, на редкость была дружной.

Я часто наблюдал за процессом съемок, так как мне это помогало в поисках наиболее верных музыкальных характеристик.

Сценарий страдал целым рядом недостатков, которые и режиссеру, и актерам приходилось преодолевать на ходу, прямо во время съемок. И вот здесь я обратил внимание на одну удивительную способность Л. Быкова. Он был мастер импровизации. От дубля к дублю сцена, образ обрастал новыми качествами, деталями, штрихами, подчас актер становился режиссером своей роли и соавтором сценария.

Л. Быков был человеком удивительной притягательной силы. Я замечал, что его инициативе с удовольствием подчинялись люди значительно старше его, с большим жизненным, да и профессиональным опытом. Таким он был и на съемочной площадке, и в быту. Леонид был обаятельнейшим человеком. Несколько раз в свободное от съемок время мы ездили в гости к К. Лаврову, в его новую квартиру на Московском проспекте, который тогда только застраивался. От остановки автобуса до дома, в котором жил Лавров, нужно было идти по узенькому, в две доски, деревянному тротуарчику, проложенному через пустырь, размытый дождями, заваленный остатками строительного мусора. И здесь Л. Быков был душой общества. Он блистал остроумием и вносил какой-то необыкновенный дух молодости и веселья. Прошел месяц, а у нас было ощущение, что мы знакомы годы.

Через день группе предстояло выехать на натурные съемки в Ивановскую область в г. Тарусы (имеется в виду г. Таруса Калужской области. – Н.Т.) Лучшую натуру едва ли можно было найти. Недаром эти места называют поленовскими. Музыку я свою сдал и готовился к грустному расставанию. Неожиданно вечером, накануне моего отъезда раздался звонок Л. Быкова.

– Мне нужна песня, которую я смог бы спеть сам. Она должна быть простой и сердечной.

– А с режиссером этот вопрос согласован?

– Пусть для него это будет сюрпризом.

– А где взять стихи и собственно о чем должна быть песня? – спросил я.

– Песня должна быть про речку, про любовь, – ответил Быков и повесил трубку.

Я задумался. До моего отъезда оставалось ровно 12 часов. Я позвонил режиссеру Руфу, но не застал его дома. Ну, что ж, подумал я, была не была. Попробую написать. Если даже песня и не войдет в фильм, то будет жить самостоятельно. Я сел за стол и стал мучительно думать, с чего начать, а время неумолимо шло. И тогда с отчаянья я написал первую строчку стихов: «Ой, ты речка, речка, речка». Как-то естественно возникла мысль, что в речке обязательно должна быть вода. Появилась вторая строчка: «В речке синяя вода». А потом по заказу Л. Быкова про любовь: «Полюбила я парнишку. Не на год, а навсегда». Вторая строфа рождалась труднее, но в конечном счете и она появилась:

В небе звезды, звезды, звезды

Точно лампочки горят.

Про любовь мою в деревне.

Все девчонки говорят.

Потом как-то сразу родились третий и четвертый куплеты, а следом и музыка. Утром я неожиданно, во всяком случае, для директора картины и постановщика, появился на студии с готовой песней. Не ссылаясь на «социальный заказ» Быкова, я сказал, что, по моему мнению, фильму нужна еще одна песня, которую я написал за ночь, и я прошу ее послушать. Руф сделал большие глаза и сказал:

– Мы вечером уезжаем. Даже если эта песня хорошая и действительно поможет фильму, то когда мы ее запишем? Ведь в Тарусах она должна звучать в фонограмме.

Не ответив на его вопрос, я сел к роялю и взглянул на лукаво улыбающегося Быкова. Он мне слегка подмигнул и показал: «Начинай».

Я начал исполнять песню. С середины второго куплета Леня встал, подошел к роялю и начал мне подпевать, а третий куплет пели вместе уже все присутствовавшие, а Быков «играл» эпизод. Он ходил между сидящими и дирижировал. Мы еще не допели песню, а директор картины по телефону начал договариваться о срочной записи фонограммы.

В кабинете стало шумно. Все единогласно убеждали Руфа вставить песню в фильм и придумать ей место в действии. И только один Леня Быков стоял в стороне и делал вид, что его это нисколько не волнует и дело это решенное.

Меня попросили сыграть песню еще раз. Теперь уже всем командовал Леня. Он запевал, он дирижировал, он играл. И все это было так убедительно и зримо, что мне невольно показалось, что сидим мы все на берегу Оки вечером и под баян поем эту песню у костра. Так это и было воспроизведено в фильме».

Павел Кадочников, актер: «…Шли годы. Леня уже жил в Киеве, и до меня изредка долетали известия, что на Студии имени А. П. Довженко он снял телевизионную комедию и «пробивает» сценарий о войне. Однажды в Госкино СССР я был в сценарной коллегии по вопросу своего будущего фильма. У нас шла размеренная беседа с редактором, которую прервал некто, заглянувший в дверь.

– Идемте, сейчас начинается.

Меня пригласили в зал, сказав, что будут смотреть хороший украинский фильм. Когда мы зашли в зал, просмотр уже начался, и я не прочел ни названия ленты, ни титров. Но в первых же кадрах был он, мой друг Леонид Быков. Я смотрел фильм о «стариках» и «желторотиках» и, как все в зале, смеялся и плакал, радовался и страдал вместе с героями.

Фильм потряс меня, и я был счастлив за Леонида Быкова – комэска Титаренко. В этот день я послал ему в Киев телеграмму, в которую, несмотря на что-то около пятидесяти слов, не вместилась и малая часть того, что хотелось сказать. А лично поздравил его в Баку, где он был дважды удостоен наград VII Всесоюзного кинофестиваля.

Следующая наша встреча состоялась в Киеве, в 1978 году, в республиканском Доме кино на вечере, посвященном 30-летию фильма «Подвиг разведчика». Он встретил меня с огромным букетом роз, и я был счастлив снова увидеть его. На Студии имени А. П. Довженко в маленькой монтажной он показал мне свой новый фильм «Аты-баты, шли солдаты…». Леня был великолепен как актер и режиссер. Не все ладилось у него в это время, и я пригласил его в Ленинград. Перед премьерой в ленинградском Доме кино уже слышавшие об успехе фильма кинематографисты поздравляли его, но подлинная овация была после окончания просмотра.

Как я был счастлив за своего друга! После премьеры мы пошли пешком на набережную Невы, и он рассказывал о своем будущем фильме «Пришелец»…

И еще раз я встретился с ним – на ВДНХ в Москве, на Выставке «60 лет советского кино» в павильоне «Летающая тарелка», где на видеоэкране показывали прекрасные кинопробы (которым так и не суждено было стать фильмом!) к фильму «Пришелец», смонтированные как самостоятельная короткометражная лента. Здесь Леня блистательно выступил в двух главных ролях: механизатора Тишкина и пришельца с далекой планеты…