Танкисты открыли огонь. Один снаряд попал в башню ближайшей машины, но она даже не остановилась. Еще удар! И снова только сноп искр – снаряды не пробивали лобовую броню вражеского танка. Другой же немецкий танк двумя выстрелами поджег два танка из взвода Кравченко. Но танк командира взвода успел укрыться в балке. Через несколько минут, когда танки противника потеряли его из вида, он вновь выдвинулся на огневую позицию и выстрелом в борт подбил вражескую машину. Но другие вражеские танки медленно продолжали движение.

С начала боя прошло около часа. Командир бригады по рации связался с командирами батальонов первого эшелона. Они доложили: «Огонь со стороны гитлеровцев очень плотный, дальнейшее противоборство без артиллерийского и авиационного обеспечения вызовет неоправданные потери и не даст положительных результатов»[357]. Доложив командиру корпуса обстановку, Егоров попросил разрешения занять другую, более выгодную для обороны позицию.

Выполняя новую задачу, танки двух батальонов развернулись и начали обходить хутор с севера и юга. Тем временем между ними образовался двухкилометровый разрыв. В него и вклинились немецкие танки, рассчитывая рассечь боевой порядок бригады. Но на такое вклинение и рассчитывал комбриг при подготовке боя – вражеская группировка начала втягиваться в огневой мешок. От Борисовки двигались две танковые группы противника до тридцати машин в каждой.

Вначале с флангов начали действовать танковые засады, а после того как враг сосредоточил внимание на них, прогремел залп пушек третьего батальона. Немецкие танки, двигавшиеся во главе клина, остановились. В течение нескольких минут враг потерял 15 боевых машин. Тем временем танки второй и последующих линий догнали впереди идущих, и теперь уже весь клин двигался на подразделения бригады. Но батальоны вели залповый огонь с места и контратаковали из засад. Немецкие танки пытались обойти бригаду с юга, но там наткнулись на артиллерию и танки 5-го гвардейского танкового корпуса 40-й армии, повернули на север и, встретив залповый огонь танков 18-й гвардейской танковой бригады, вынуждены были начать поспешный отход.

Тяжелый, но в целом успешный бой на борисовском направлении вселил определенный оптимизм представителю Ставки на Воронежском фронте А.М. Василевскому. 15 марта он докладывал Верховному Главнокомандующему: «Наступление подвижной группы противника из района Борисовки, имевшей по показанию пленных задачей… захватить Белгород и во взаимодействии с ударом из района Липцы на север окружить наши войска южнее Белгорода, остановлено. Корпус Вовченко, действовавший на Борисовку своей тбр и приданной 96 тбр, к исходу дня отбросил танки противника (до 65) в Борисовку и полуокружил последнюю… С подходом к Борисовке остальных двух тбр корпуса началась ликвидация этой группы противника.

Направления от Харькова на север по Белгородскому шоссе и северо-восточнее Харькова в обход Белгорода с востока прикрывает армия Казакова, усиленная корпусом Баданова (до 120 танков)…

Считаю целесообразным:

1. Армию Чистякова к утру 17.3 выдвинуть на рубеж Пены (15 км восточнее Белое), Покровка, Гостищево и с этого рубежа 18–19.3 перейти в наступление в общем направлении через Борисовку, Золочев в обход Харькова, харьковской группировки противника с запада. С выходом армии южнее Борисовки – армию усилить корпусом Вовченко.

Выход этой армии на указанный рубеж прикрыть армией Москаленко, оставив в его распоряжении до 18.3 корпус Вовченко.

2. С выходом 21-й армии в район южнее Борисовки армию Москаленко уплотнить на фронте Краснополье, Головчино с задачей наступлением на Ахтырку обеспечивать фланг 21-й армии.

3. Одновременно армией Казакова, усиленной корпусом Баданова, нанести удар по Харькову с севера и северо-востока.

Общая цель операции – вырвать инициативу у противника севернее и северо-западнее Харькова, разбить харьковскую группировку противника и тем самым, еще до подхода армии Катукова, ликвидировать угрозу наступления противника на север в тыл армиям Воронежского фронта или на восток»[358].

Однако события последующих дней заставили Василевского взглянуть на обстановку уже по-иному. 16 марта бои частей 3-го гвардейского танкового корпуса с дивизией «Великая Германия» на борисовском направлении возобновились с неослабевающим упорством сторон. Накануне вечером генерал Вовченко приказал командиру 19-й гвардейской танковой бригады провести перегруппировку и с утра из района Погребняки, Становой, Хвостовка перейти в наступление с прежней задачей – овладеть Борисовкой. Бригаде придавался тяжелый танковый батальон майора И.Я. Амелина из 3-й гвардейской танковой бригады. Одновременно на Борисовку должна была наносить удар 18-я гвардейская танковая бригада.

Танкисты Амелина должны были нанести удар по противнику, захватившему высоту 221.2, в дальнейшем овладеть западной окраиной Борисовки; 167-му и 168-му батальонам предстояло атаковать противника на высоте 157,2 и овладеть южной окраиной Борисовки. Мотострелковому батальону приказывалось наступать вслед за танковыми. В резерв выделялся танковый батальон старшего лейтенанта Семусенко, который располагался западнее села Погребняки.

В 6.30 танки начали движение через гребни высот на вражеские позиции. Сразу же за высотой перед танкистами открылась широкая долина. На противоположную ее сторону, где разведкой было обнаружено сосредоточение 30 немецких танков, и был нацелен удар батальонов бригады. Машины одна за другой устремлялись на высоту. Ворвавшись на ее гребень, танки гусеницами вдавливали в талую землю вражеские пулеметы и минометы. Атака складывалась удачно. В течение часа батальоны продвинулись на 4 км, а некоторые подразделения даже вырвались на берег Ворсклы.

Но чем дальше танкисты и мотострелки прорывались в глубь вражеских позиций, тем сильнее ощущали сопротивление врага. Немецкая артиллерия и танки вели плотный огонь по боевым порядкам батальонов. Авиационная поддержка наступления отсутствовала. Танковые подразделения стали нести большие потери. Командир бригады приготовился ввести в бой второй эшелон, но тут последовала команда командира корпуса прекратить атаку. Вовченко понимал, да и вчерашний бой показывал то, что немецкие тяжелые танки, перейдя к обороне и имея преимущество в дальности стрельбы, попросту выжгут все танки наступавших бригад.

Интересно, что воспоминания об этих боях оставила и немецкая сторона. Вот что, в частности, писал об этом командир 11-го немецкого армейского корпуса генерал Раус: «В этом бою впервые столкнулись танки типа VI «Тигры» и «Т-34». Результаты этого столкновения для нас были более чем удовлетворительные. Например, два «Тигра», действующие как танковый головной дозор, смогли уничтожить целую группу танков «Т-34». Обычно русские танки находились в засаде на безопасной для них до сих пор дистанции тысяча двести метров и ждали появления немецких танков, чтобы атаковать их на выходе из населенного пункта. Они бы уничтожили их, ведь наши танки типа «Т-4» все еще уступали русским в дальнобойности. До сих пор такая тактика приносила свои плоды. Теперь, однако, русские совершили большой просчет. Вместо того чтобы покинуть деревню, наши «Тигры» искусно замаскировались и заняли наиболее выгодные позиции для того, чтобы обеспечить максимальную дальность стрельбы своим 88-мм орудиям. За короткое время они вывели из строя шестнадцать танков «Т-34», которые находились на открытом пространстве, и, когда остальные советские танки повернули назад, «Тигры» начали преследовать убегающих русских и уничтожили еще восемнадцать танков. Наши 88-мм бронебойные снаряды оказывали потрясающее воздействие, они просто отрывали орудийные башни у многих «Т-34» и отбрасывали их на несколько метров. Немецкие солдаты, бывшие очевидцами этих событий, немедленно придумали выражение: «Танк «Т-34» при встрече с «Тигром» всегда снимает шляпу».