Уронив спелёнатого Слугу на пол, они рванули по коридору Михалычу на помощь – тем более, по ощущениям Вадима, тому приходилось туго. Однако колдун ещё держался, судя по доносящимся от места схватки коротким и частым очередям.

Теперь Вадим вывел свою троицу в тыл чужакам. Впрочем, от их пары, по сути, тоже осталась половина, поскольку один из Слуг был так истреплен собачьими клыками, что едва мог передвигаться, подпрыгивая на единственной ноге, а его помятые, вывороченные руки почти утратили былое проворство. Правда, одному пёсику это стоило жизни, а второй оказался крепко подранен и теперь истекал кровью у ног Михалыча. Угрюмый бородач продолжал поливать свинцом ближние подступы, пресекая любые попытки атаковать. С завидной сноровкой он менял в автомате обойму за обоймой, будто решил растратить всё, а пол вокруг покрывали россыпи гильз. Первая же стычка показала колдуну, что против «ангелов» у него мало шансов (то есть почти никаких), и что второго сближения ему не пережить, несмотря на всю «оборотистость». Оставалось надеяться на свою звериную реакцию и везение: вдруг хоть одна из пуль ненароком укусит гостя да ещё угодит в заветное место? Если нет, то жить Михалычу оставалось ровно столько, на сколько хватит зарядов – а они, кажется, уже кончались.

Вадимова троица атаковала Слуг сбоку, шквальным огнём выметя их за поворот, под щедрый обстрел Михалыча. И перекрёстная пальба оказалась чрезмерной даже для этих шустриков. Инвалида прикончили сразу, нашпиговав пулями. И второго ожгли несколько раз, прежде чем он сиганул мимо колдуна и ускакал вверх по лестнице – с такой прытью, что преследовать не стоило и пытаться.

– Михалыч, отбой! – рявкнул осмотрительный Гризли перед тем, как показаться из-за угла. – Слышь? Свои, ну!..

– Так шагайте, – откликнулся тот странно низким голосом, наводившим трепет на чужую плоть, словно басистый лай сторожевика. – Чего орать?

Первой к колдуну подбежала дочь. Убрав в кобуру автомат, он вскинул окровавленную кисть кверху, задумчиво оглядел, скаля внушительные клыки. («Боже, они и впрямь сделались больше!» – с опаской отметил Вадим.) Три пальца были срезаны вчистую, словно циркуляркой, на уцелевшей клешне, сжимавшей разгорячённое дуло, вздувались волдыри. Несколько рубцов рассекали пластиковый панцирь, кое-где добравшись до тела; ещё один пропорол бедро – и уж этот достал глубоко, до сих пор фонтанируя кровью. В общем, «весёлые картинки». Энергии и злобы в Михалыче хватило бы ещё не на один бой, но от всей его своры уцелел лишь вожак, и то с оговорками. Одного пса изрубили на части, второму тоже отвесили полной мерой – выживет ли?

– Не кончено ещё, – рыкнул оборотень, отпихивая Оксану. – Успеем зализать, ежели не добавят… Ходу!

Оглядываясь на тоскующие глаза собаки, Вадим обогнал ковыляющего колдуна, на бегу снова задействуя Кольцо, и поспешил по горячему следу, прыгая через ступени. Вплотную за ним нёсся Гризли, сотрясая топотом лестницу, а вот Оксанка приотстала, по-родственному делясь с отцом обоймами. Проскочив знакомую гостиную, напарники взлетели этажом выше, в просторную и ещё светлую мансарду, по которой сейчас гулял ветер, врываясь через разбитые стёкла.

Конечно, подранка-Слугу они не догнали. Зато успели увидеть, как из проломленного окна тот взмыл высоко в воздух, вытянувшись в корявую взлохмаченную стрелу, а на пике прыжка вдруг разбросал длинные руки, особым образом их изогнув, так что по сторонам расправились просторные кожистые плоскости. Затем плавно, будто с горки, заскользил, снижаясь далеко за деревья. Не самый умный ход, надо заметить. Не густо у Зверя с мозгами-то.

– Пусти! – Протиснувшись мимо Вадима, Гризли водрузил ногу на подоконник, поверх прочно установил локоть и уже с него нацелил в чужака прихваченный по пути убойник. – «От мафии ещё никто не убегал!»

Один за другим, с предельной быстротой, он стал выпускать в летуна заряды, пока те не догнали заметавшуюся цель, изорвав её в клочья. В полёте, как и в прыжке, Слуги оказались не столь увёртливы. «У каждого свои недостатки».

– Сколько осталось? – спросил крутарь, оглядываясь на Вадима.

– «Ангелов»? По-моему, двое. Они сейчас…

– Плевать на них! – рявкнул Гризли. – Чем тратить силы на «шестёрок», лучше вмазать по Зверю! Можешь его вычислить?

– Ну ты нахал! – ухмыльнулся Вадим и задумался. «А что, пожалуй, в этом есть резон. Куда деваться Слугам, если в опасности господин? Сами же сбегутся на выручку, забыв обо всём. И уж тогда нам скучать не придётся. Ах, как хочется отметелить „бога“ по розовым щёчкам! – подумал он азартно. – Конечно, если таковые у него сыщутся».

– Не хочешь полетать, толстый? – спросил Вадим, запрыгивая на подоконник. – Какой у тебя размах крыльев?

– Эй, ты спятил?

– Вон там Зверь, – указал Вадим на подступающие к холму деревья, за которыми угадывалась (или мерещилась) белёсая масса. – А через дом не прорваться – не пустит. И знаешь, партнёр, захвати для надёжности гранамёт: Зверь-то – Большой!

Примерясь, он прыгнул и, гася инерцию, спружинил ногами об узкий выступ этажом ниже. Тотчас оттолкнулся и долетел теперь до самого низа, пластиковым комом покатясь по склону холма. А вдогонку за ним уже кувыркалась тушка помассивней, лязгая доспехами и взрыкивая на камнях. Затем оба ловко вынеслись на ноги и, не теряя разгона, помчались бок о бок, набегая на лес.

Такой ход привёл Зверя в неожиданное смятение. Вадим ясно ощутил его растерянность: от испуга тот даже раскрылся сверх обыкновения. Наверно, ни одна дичь не выкидывала подобных фортелей. Конечно, Зверь тут же послал за Слугами, но пока ещё те выберутся из блокгауза!.. И, как назло, рядом не оказалось ни одного приличного механизма, железного или живого, чтобы поиграть в полтергейст. А эти двое: жестокие, страшные, покрытые непрошибаемой бронёй и оснащённые убийственными клыками, – вовсе не собирались поддаваться внушению, словно принадлежали к иным породам, ещё не попадавшимся Зверю на пути. И что же делать теперь?

Обогнув с боков толстенный ствол, Вадим и Гризли продрали высокий кустарник и с изготовленными огнестрелами вывалились на укромную лужайку, отовсюду окружённую такими же зарослями. Попасть сюда можно было только при сильном хотении. В прежние времена, наверное, здесь было удобно загорать – даже и зимой, при ясном-то небе. Но сейчас посреди лужайки расшлёпилась рыхлая тусклая масса, похожая то ли на оплывший чудовищный гриб, то ли на громадный серый мешок, скрывающий несколько трупов. Или на кучу дерьма изысканных очертаний, наваленную неведомым исполином. Правда, пахло от неё даже приятно и совсем чуть-чуть – как будто существо очень старалось себя не афишировать.

«Вот так „бог“, изумлённо подумал Вадим. – „Великий и ужасный“. И кто ж его транспортирует – Слуги? А кто поклоняется?»

– Ща я тебя в брызги! – посулил Гризли, вскидывая гранамёт.

– Погоди, – остановил Вадим. – Кажется, мы договоримся.

– Вот с ним? – изумился верзила. – А оно соображает?

– В достаточной мере, чтобы оценить свою выгоду.