Очень скоро я уже был способен двигаться.

– Благодарю вас всех, – сказал я, вставая. Альфандерри с любопытством посмотрел на меня, словно удивляясь, зачем мне понадобилась помощь друзей. Он тепло улыбнулся, и я глазами спросил, почему он рисковал из-за меня жизнью, как брат.

Потому что , ответили мягкие карие глаза, все люди братья .

Орден мастера Йувейна учит любви ко всем живым существам, даже к чужеземцам. Но самоотверженный поступок Альфандерри впервые продемонстрировал мне это на деле.

– Спасибо, – сказал я ему, а потом повернулся к Лильяне Эшваран. – И тебе спасибо.

Лильяна с улыбкой поклонилась. Затем, указав на карман мастера Йувейна, в который тот убрал зеленый джелстеи, прошептала мне:

– Думаю, у вас есть один из камней, о которых говорится в пророчестве.

– Что тебе известно? – подозрительно спросил Кейн, подходя ближе. Я испугался, что сейчас он выхватит кинжал и вонзит ей в горло. – Как ты узнала, что вино отравлено?

Лильяна сложила руки на груди и, прежде чем ответить, устремила на Кейна спокойный взгляд.

– Я почуяла его.

– Почуяла? У тебя, должно быть, собачий нюх.

– Вино отравлено венроком. Его запах напоминает запах мака. Меня учили распознавать такие вещи.

– Кто?

– Мои мать и бабка. Они были главными дегустаторами отца и деда короля Киритана.

– Значит, ты дегустатор Киритана?

– Уже нет. Я отказалась ему повиноваться.

Зазвучали трубы, и новые стражники стали занимать места на лужайках. Тем временем Лильяна немного рассказала нам о своем прошлом. Она прилежно училась у матери и бабки и в совсем юном возрасте поступила на службу к королю Киритану – в тот же год, когда тот занял престол. Ее преданность была настолько велика, что она, по настоянию короля, отреклась от брака. Но на восьмой год службы Лильяна полюбила герцога Кайнана Мэршана и вышла за него замуж вопреки желаниям короля.

– Он удалил меня от двора как раз перед тем, как ты родилась, – пояснила она Атаре, – сочтя, что любовь затуманит мои чувства и сделает неспособной защитить его семью от врагов. Я сказала, что любовь служит эликсиром, который обостряет все чувства… Увы, он мне не поверил.

Так Лильяна прожила много не слишком счастливых лет в доме герцога. Трое ее детей умерли во младенчестве, а супруг постоянно сражался за короля и почти не видел семью. Одна из этих войн лишила его ноги, другая – мужественности. Вскоре после этого он умер, и Лильяна осталась вдовой.

– Когда король Киритан объявил Поиск, я решила, что настало время покинуть Трайю и оставить позади все ее яды и предательства.

Женщина повернулась к лунному свету, и медальон на ее груди мягко засветился золотым.

– Не могу понять, почему барон Нэркавейдж пил вино, если оно было отравлено? – спросил Мэрэм, теребя бороду.

– Это как раз совершенно ясно! – рявкнул Кейн и кивнул Лильяне. – Скажи ему.

Лильяна кивнула в ответ и пустилась в разъяснения:

– Некоторые мужчины и женщины, использующие яд, подобный венроку, годами принимают его в малых дозах, чтобы сделать себя неуязвимыми.

– И кто же эти мужчины и женщины? – настаивал Кейн.

– Клирики Каллимуна.

При упоминании ужасного имени Альфандерри вздрогнул.

– Перед тем как Гальда пала, они отравили многих. И многих распяли. Моих друзей. Моего брата.

Кейн, казалось, на мгновение забылся и мягко опустил руку на голову Альфандерри.

– Барон, несомненно, из их числа.

– Он был клириком, да? Но когда он принес вино, я был уверен, что он хочет отпраздновать со мной.

– Клирики умеют скрывать свои чувства. Отпраздновать, ха!.. Он собирался отпраздновать твою смерть.

Будто удивленный собственной мягкостью, Кейн неожиданно отдернул руку от головы Альфандерри и уставился на меня.

– А теперь ты празднуешь его смерть, – сказал я.

– Да, – свирепо ответил тот, глядя на траву, где еще недавно лежали тела барона и его людей. – Предательство, наверное, планировалось в спешке, но все равно едва не увенчалось успехом.

– Кого они собирались убить – короля и королеву или меня?

– Всех. Ясно, что твоя смерть послужила бы сигналом для нападения.

– В Гальде было много таких заговоров, пока не удалось свергнуть короля. – Альфандерри потер голову в том месте, куда пришелся удар барона. – Но почему клирики хотели тебя убить?

– Потому что у него метка, – тихо сказала Лильяна, рассматривавшая мой лоб.

– Что ты знаешь об этом? – резко повернулся к ней Кейн.

Все мы ждали ответа, но Лильяна не торопилась.

– Недавно я слышала, как барон прошептал одному из своих рыцарей, что Вэль отмечен знаком. Я не знаю, что он имел в виду.

– Он имел в виду, что Вэль отмечен для смерти. Ничего больше, – отрезал Кейн.

Лильяна не поверила ему и смотрела мне в лицо, словно доискиваясь правды.

– Ты спасла мне жизнь. Может, в ответ ты хочешь о чем-нибудь попросить?

Мой вопрос, казалось, оскорбил ее.

– Ты думаешь, что я сказала тебе про вино в надежде получить награду?

– Нет, конечно же. Но, если на то пошло, ты заслужила большего. Моей благодарностью будет откровенность.

Она улыбнулась, продемонстрировав маленькие ровные зубы.

– Я искала себе компанию. Женщине нелегко путешествовать по дорогам одной.

Альфандерри тоже улыбнулся.

– Я и сам искал спутников. Не возьмете нас в свою компанию?

– Как вы видели сегодня, за мной охотятся, – тихо сказал я, глядя на них обоих. – Если вы к нам присоединитесь, то охотиться будут и за вами.

Так как я доверял им и считал, что нельзя держать их в неведении, то поведал о том, как Морйин подослал ко мне убийц в Меше. Я рассказал о Серых и о битве в лесу. Наконец я собрал всю свою веру и прочел им полный текст пророчества Айонделлы Кайрилэнд.

– Так ты и вправду носишь знак, – сказала Лильяна, с удивлением глядя на меня. – Мне было бы жаль тебя, если бы я не испытывала такой надежды. Тем более тебе нужны спутники.

Альфандерри выглядел таким довольным, словно попал в ЯНУ из эпических саг, которую однажды сможет спеть.

– Прошу, возьми меня с собой. – Вот все, что он сказал.

– Пророчество говорит о семи сестрах и братьях земли. Нам как раз нужны еще двое, – заметил Мэрэм.

– Да, еще двое воинов , – возразил Кейн.