— Да, очень плохим, — согласился Карл, а затем спросил: — Но… как? Как вы?..

— Лютер носил с собой оружие. С тех пор, как его дочь убили. Никогда с ним не расставался, мечтал посчитаться с тем, кто это сделал.

— Знаю, я видел пистолет у него в кабинете, — сказал Карл. — Вы взяли пистолет с его тела?

— Когда ты был в лесу. А плохой человек гнался за тобой.

Карл упал на колени. На миг ему показалось, что он сейчас потеряет сознание. Но после нескольких глубоких вдохов-выдохов он сумел подняться на ноги. Притянул к себе Мамочку, крепко обнял и ласково поцеловал в лоб.

— Нельзя, чтобы Лютер остался лежать рядом с таким человеком. Слишком унизительно.

Карл кивнул. Он встал рядом с Пэйтоном и ногой покатил тело к могиле. Почти у самого края остановился. Превозмогая рвотные позывы, заставил себя сунуть руку в передний карман брюк Пэйтона и вытащил ключи от машины. Затем, передернувшись, толкнул тело толстяка в последний раз и посмотрел, как оно исчезло из вида.

— Теперь можно идти, — сказала негритянка, затем подняла пистолет и протянула Карлу.

— Оставьте его себе.

— Он мне больше не нужен, — объяснила женщина. — Надеюсь и молюсь, чтобы Лютеру там, куда он отправился, он тоже не понадобился. — Мамочка иссохшей рукой прикоснулась к щеке Карла, ласково ее погладив. — Но я уверена, что тебе он пригодится.

Карл взял пистолет, заткнул его за пояс. Затем крепко сжал ладонь Мамочки, и они пошли назад в город.

Впервые в жизни Аманда Мейз чувствовала, что ее словно парализовало.

Она находилась в квартире Сьюзи над кафе в городке Уоррен. Сьюзи, ее муж и их трое детей сидели у телевизора и молча смотрели, потрясенные до глубины души. Кафе закрыли, как только услышали новости. Аманда уже была наверху; Сьюзи отвела девушку туда, едва услышав, что ее прислала Одноглазая Мамочка. Ни телевизор, ни радио не включили, и потому Аманда не знала, что произошло. Но кто-то забежал в кафе сообщить печальную весть, и вся семья поспешила к телевизору, ахая и переговариваясь. Несколько секунд Аманда не могла понять, в чем дело. Они включили новостной канал Эй-эн-эн, который передавал репортажи о разворачивающейся трагедии. Аманда, съежившись, сидела в кресле в углу комнаты, тогда как другие сгрудились перед экраном. Все замолчали. Даже диктор говорил отрывисто и скупо, оставив сменяющиеся одно за другим изображения без комментариев.

Аманда думала: «Как такое могло случиться? Что происходит? Я схожу с ума».

Из телевизора теперь доносился монотонный голос, рассказывающий о трагедии, о всемирной скорби, о словах соболезнований, которые поступают со всех концов света.

В дверь постучали. Одна из маленьких дочерей Сьюзи пошла открывать. В затуманенном мозгу Аманды мелькнула мысль, что этого делать нельзя.

— Нет! — воскликнула она, вскакивая на ноги. — Не открывай!

Но было уже поздно. Девочка распахнула дверь настежь. Аманда в ужасе отшатнулась в полной уверенности, что они впустили собственную смерть.

Никогда еще она так не ошибалась.

За дверью стоял Карл, весь в грязи, с кровоточащими ранами, прижимая руки к груди и прислонившись к косяку, чтобы не упасть. Рядом с ним была Одноглазая Мамочка.

«Это чудо! Карл! И Мамочка! Но как? Как?»

Аманда бросилась к Карлу, обняла, но тот отпрянул от боли.

— Что случилось? — спросила она. — Скажи, что случилось?

— Тише! — прогремел голос мужа Сьюзи. — Заходите, чувствуйте себя как дома. Но ведите себя тихо и с уважением.

Карл посмотрел на экран. По застывшему взгляду Аманда поняла, что он пытается осознать смысл происходящего. Наконец ему это удалось, и он повернулся к Аманде. Та утвердительно кивнула.

— Президент Адамсон мертв, — сказала она.

— Покушение?

— Он сам себя убил, — сообщила младшая дочка Сьюзи. — Президент выстрелил себе в голову.

— Тише! — шикнула мать девочки. — Смотри!

Одноглазая Мамочка как завороженная глядела на экран. Карл попытался представить, что она сейчас думает. Она знала президента Адамсона еще ребенком. Была свидетелем его страшного преступления. Смотрела, как он, оставаясь безнаказанным, достиг вершины мира. А теперь она видит финал. Видит, что возмездие наконец свершилось.

— Это Элизабет. Она будет говорить.

Все головы повернулись к телевизору. Да, это была она, Элизабет Адамсон. Первая леди Соединенных Штатов Америки, одетая в черное. Она появилась, ступая медленно, но твердо.

Камера не отрываясь следила за ней, пока она шла по студии, а диктор Эй-эн-эн говорил приглушенным, полным уважения голосом:

— Мне только что сообщили, что несколько минут назад президент Бикфорд принял присягу на спешно организованной церемонии в Белом доме. Сейчас трудно рассматривать происходящее в перспективе. К тому же нам, представителям средств массовой информации, следует избегать скоропалительных заключений. Все-таки один вывод напрашивается сам собой: будущее президентства совершенно неясно. Рядом со мной сейчас находится Мередит Брок Мосс, президентский историк. Мередит, что, по вашему мнению, произойдет? Выдвинет ли Джерри Бикфорд свою кандидатуру в ноябре?

— Никто этого не знает, Гарри. Вице-президент… о, простите, президент Бикфорд в последнее время держался в тени. Общественность узнала о его проблемах со здоровьем совсем недавно, когда он заявил, что собирается снять с себя вице-президентские полномочия во время второго срока Адамсона.

— Повлияют ли сегодняшние события на его решение уйти в отставку?

— Возможно. Но это не единственное, что нужно принимать во внимание. Дело не только в том, захочет ли Джерри Бикфорд стать президентом. Захочет ли партия, чтобы он им стал? Вот основной вопрос. Сложившиеся обстоятельства так необычны и сложны еще и потому, что Том Адамсон победил на внутрипартийных выборах. Стал кандидатом на президентский пост от своей партии. Сейчас, когда уже нет возможности провести еще одни внутрипартийные выборы, делегатам придется выбрать нового кандидата. Будет ли им человек, которому семьдесят один год и который страдает парезом лицевого нерва, или они сочтут его непригодным на пост президента?

— Извините, Мередит, — прервал историка комментатор. — Думаю, миссис Адамсон уже готова выступить. Подождите, там, кажется… никак не могу понять… похоже, что… да, президент Бикфорд вышел и встал рядом с миссис Адамсон. Он проводил ее в студию и сейчас находится рядом с ней. Неразбериха, похоже, немного улеглась, и Элизабет Адамсон готова выступить.

— Не могу поверить, что она сделает это, — прошептала Аманда, застыв и не отводя взгляда от экрана.

— Смелая женщина, — с благоговением произнес муж Сьюзи.

Ни в гостиной Сьюзи, ни в зале Белого дома никто не проронил ни слова, когда Элизабет Адамсон приблизилась к микрофону.