сил остаются загадкой, и в то же время он содержит все, что мы можем когда-либо надеяться узнать. Человечество не способно повлиять на него. Безостановочно движущийся, космос в своей высшей сути являет собой череду бесконечных циклов творения и разрушения.

Власть над космосом заключается в обладании знаниями, материальными возможностями и волей предпринимать решительные и дерзновенные действия далеко за пределами атмосферы Земли. Когда политики говорят о власти над космосом, они имеют в виду государства, которые принадлежат к небольшому, но влиятельному клубу космопроходцев. Когда о ней говорят стратеги, они подразумевают способы сдерживания, обороны и разрушения, а также, если только для этого есть технические возможности, способы блокирования доступа противника в космическое пространство в военных или даже гражданских целях.

Космическая власть позволяет осуществлять связь, устрашение, контроль, доминирование, оценку угроз и, конечно, научные исследования такими методами и на таких расстояниях, которые раньше были неосуществимы и недосягаемы. Она – необходимая предпосылка дистанционного управления и мгновенного действия. Перефразируя на космический манер афоризм Мао Цзэдуна «политическую власть рождает оружейный ствол», можно сказать, что «политическая власть спускается с космических высот». Подобно тому как полет восемнадцатифунтового ядра мог за целую милю указать революционным солдатам генерала Вашингтона направление атаки из рощицы, в которой они укрывались, на отдаленную цепь британских солдат, так в наши дни спутниковая связь позволяет американскому оператору, сидящему в ангаре близ Лас-Вегаса, атаковать боевиков в горах Афганистана, управляя беспилотным истребителем.

Путь к полному спектру космического могущества долог, дорог и труден. Сначала по нему должны пройти ученые-теоретики, затем прикладные специалисты, потом инженеры. После многих неудач вы в конце концов добиваетесь власти. Теперь, если вы захотите, вы можете начать обживать космос – заселять его, пользоваться им. Эту последовательность действий хорошо понимают в сегодняшнем Китае и готовы нести соответствующие расходы: сейчас там четыре космических стартовых комплекса (космодрома), тогда как у России и у Соединенных Штатов их по три. С них Китай осуществляет примерно столько же успешных запусков, сколько и обе другие космические державы. Осенью 2016 года Китай вывел на орбиту свою вторую космическую станцию и планирует в начале 2020-х смонтировать еще одну, состоящую из многих отдельных модулей[440]. Китайцы рассчитывают высадиться на обратной стороне Луны [441] и отправить орбитальный и посадочный зонды к Марсу.

«Державы, стремящиеся к глобальному лидерству в XXI столетии, должны овладеть космосом», – говорится в выпущенном в 2002 году докладе Комиссии по вопросам будущего аэрокосмической отрасли Соединенных Штатов (членом которой я состоял). Совершенно очевидно, что Китай разделяет это мнение. В 2013 году президент Си Цзиньпин заявил, что «космическая мечта – важная составляющая могучего стремления китайского народа к национальному обновлению». В этом заявлении соединились две важнейшие идеи: во-первых, власть над космосом – это ключевая, а не эпизодическая составляющая могущества государства в целом, а во-вторых, восстановление былого величия Китая – основа его величия в будущем и, следовательно, его будущего могущества.

В XXI веке Китай опубликовал в этом духе целый ряд официальных правительственных заявлений, в которых декларируются его намерения и достижения, чтобы остальной мир знал, с какой регулярностью первые претворяются во вторые. Посвященная завоеванию космоса «Белая книга» 2006 года, прежде чем перейти к эффектному описанию уже достигнутого прогресса и предстоящих свершений, сразу берет решительный тон: «Китай поставил перед собой стратегическую цель построить общество, процветающее во всех отношениях, и в течение первых 20 лет XXI столетия встать в ряд держав с самыми высокими в мире инновационными возможностями». Китайский официальный документ по космическим вопросам 2011 года снова перечисляет внушительный список достижений и планов, стоящих на повестке дня, но перед этим констатирует, что «китайское правительство делает космическую отрасль важной частью общенациональной стратегии развития и привержено идее эксплуатации и использования космического пространства в мирных целях» и что, создав надлежащие условия для быстрого развития своей космической индустрии, «Китай находится среди ведущих стран мира в некоторых основных областях космической техники». Правительственное заявление 2015 года по вопросам военной стратегии характеризует космическое пространство и киберпространство как «новые командные высоты в мировом стратегическом соревновании», и потому «имеющее большой радиус действия, точное, высокоорганизованное, труднообнаружимое и роботизированное оружие и оборудование становятся все более и более сложными», а «форма ведения войны ускоренно эволюционирует в сторону ее информатизации». А в декабре 2016 года официальный документ по вопросам космоса провозглашает: «Исследовать глубины космоса, построить космическую промышленность и сделать Китай могущественной космической державой – мечта, которую мы неуклонно претворяем в жизнь». Во всех этих публичных заявлениях подчеркивается, что космос, – а без завоевания невозможно завоевать и киберпространство – открывает желанный путь к всеобъемлющей государственной мощи, путь, по которому Китай в последние годы движется на полной скорости[442].

Если вернуться в США 1960-х, можно увидеть, что президент Кеннеди направлял Америку по тому же пути, с подобной же скоростью и созвучными целями. В сентябре 1962 года, при огромном скоплении слушателей на стадионе Университета Райса в Хьюстоне, после того как он поклялся, что его страна никогда не «будет плестись в хвосте» космического прогресса, не примирится с тем, что в космосе «будет царить враждебное знамя завоевателей», он сказал:

Достижения науки о космосе, так же как и достижения науки об атомной энергии, как и все изобретения человечества, сами по себе не являются добрыми или злыми. Станут ли они служить силам добра или зла, зависит от людей, и только если Соединенные Штаты добьются главенствующей позиции в мире, мы сможем сделать космос новым океаном мира, а не полем новых ужасных сражений[443].

Спустя пару месяцев Кеннеди встретился в Белом доме с членами руководства NASA, чтобы менее выспренним языком объяснить им, почему к выполнению американской программы высадки на Луне следует приступить без промедления. Отправка экипажа к Луне, подчеркнул он, должна стать для NASA «приоритетным проектом», чтобы достичь американского «главенства в космосе»:

Нравится нам это или нет, это в некотором смысле гонка. Если мы окажемся на Луне вторыми, это, конечно, неплохо, но это как быть вторыми во всем. <…>

Мне лично космос не так уж интересен. Я думаю, это здорово, думаю, что нам следует знать о нем, и мы готовы тратить на это разумные деньги. Но мы сейчас говорим о фантастических затратах, которые пускают ко дну наш бюджет, все остальные наши внутренние программы. По-моему единственное оправдание того, что мы делаем это в такое время и таким образом, – в том, что мы надеемся обойти их [Советский Союз] и продемонстрировать, что после отставания, которое продолжалось несколько лет, мы их с божьей помощью обставили [444].

Кеннеди выразил свое