На практике политические партии не занимают соответствующих твердых позиций; каждая стремится придерживаться золотой середины. Этот феномен впервые обнаружил экономист Колумбийского университета Гарольд Хотеллинг еще в 1929 году. Он отметил сходные примеры в экономической и социальной областях: «Наши города становятся неоправданно большими, а деловые районы в них слишком концентрированы. Методистская и пресвитерианская церковь слишком похожи; сидр слишком однороден»[135].

Сохранилась бы такая избыточная однородность, если бы было три партии? Предположим, что они поочередно выбирают и меняют свои позиции и не отягощены никаким идеологическим багажом. Партия, расположенная на краю идеологического спектра, будет продвигаться поближе к соседней партии, чтобы оттянуть на себя часть избирателей, которые ее поддерживают. В итоге партия, расположенная посредине диапазона, окажется под таким сильным давлением, что, когда наступит ее очередь, она захочет приблизиться к крайней позиции и заручиться поддержкой новой и более многочисленной группы избирателей. Этот процесс будет развиваться, а равновесие так и не наступит. В реальной жизни у каждой партии есть свой идеологический багаж, а избиратели демонстрируют достаточную лояльность к своей партии, что предотвращает такие внезапные маневры.

В других случаях расположение игроков трудно зафиксировать. Представьте себе, что три человека пытаются поймать такси на Манхэттене. Хотя все трое начинают искать такси в одно и то же время, тот из их, кто находится дальше всего от центра, поймает такси, идущее в центр; тот, кто стоит ближе к центру, поймает такси, идущее из центра. В итоге человек, который находится посредине, оказывается в самых невыгодных условиях. Если он не хочет, чтобы такси досталось кому-то другому, ему нужно переместиться либо поближе к центру города, либо подальше от него, для того чтобы поймать такси раньше двух других пассажиров. До тех пор пока не появится такси, равновесие может и не наступить: ни один человек не захочет оставаться в самом невыгодном положении – посредине. Здесь мы сталкиваемся с еще одним, совершенно иным недостатком нескоординированного процесса принятия решений: он вообще может не привести к определенному результату. В такой ситуации общество должно найти другой, скоординированный способ получения устойчивого результата.

В этой главе мы показали, что в играх, в которые играют люди, бывает больше проигравших, чем победителей. Нескоординированный выбор участников таких игр приводит к негативному результату для общества в целом. Сформулируем основные выводы из этих примеров, после чего вы сможете применить их в процессе анализа учебного примера.

Сначала мы рассмотрели игры, в которых у каждого игрока был выбор «или – или». Одна из проблем таких игр представляла собой уже знакомую вам дилемму заключенных со многими участниками: все игроки делали один и тот же выбор, который оказывался неправильным. Далее мы проанализировали примеры, в которых одни игроки делали один выбор, тогда как их коллеги отдавали предпочтение другому варианту, но соотношение не было оптимальным с точки зрения группы в целом. Это происходило потому, что один из вариантов выбора оказывал негативное воздействие на других участников игры, чего не учитывали игроки, выбравшие этот вариант. Затем мы рассмотрели ситуации, в которых равновесие достигалось в одном из крайних вариантов (когда все выбирают одно или все выбирают другое). Для того чтобы остановиться на одном из этих вариантов (или сделать так, чтобы был выбран правильный вариант), необходимо было ввести социальные нормы, штрафы или ограничения на поведение людей. Но даже в таком случае мощные исторические факторы могли сосредоточить целую группу людей на определенном варианте равновесия.

Рассматривая ситуации с несколькими альтернативными вариантами развития событий, мы увидели, что группа может добровольно стать на скользкий путь достижения результата, о котором в итоге пожалеет. В некоторых примерах мы обнаружили тенденцию к избыточной однородности. В ряде случаев было возможно равновесие, основанное на взаимно усиливающихся ожиданиях по поводу того, что думают другие. В отдельных случаях равновесия вообще могло не быть, поэтому требовалось найти другой способ получения устойчивого результата.

Суть всех этих историй в том, что свободный рынок не всегда действует правильно. Существует две фундаментальные проблемы. Одна состоит во влиянии событий прошлого на то, что происходит в текущий момент. Большой опыт применения двигателей внутреннего сгорания, раскладки QWERTY и ядерных реакторов на легкой воде может замкнуть нас на дальнейшем использовании этих менее эффективных технологий. Современный рынок не всегда способен скорректировать влияние исторических случайностей. Если предположить, что замыкание на неэффективных вариантах выбора чревато проблемами в будущем, это достаточно веское основание для того, чтобы на государственном уровне обеспечить диверсификацию этих вариантов до установления определенного стандарта. Если же замыкание на менее эффективном стандарте уже произошло, государство может предпринять меры, направленные на то, чтобы перейти от одного стандарта к другому. Переход от дюймов и футов к метрической системе измерения – лишь один такой пример; можно упомянуть скоординированный переход на летнее или зимнее время.

Принятие менее эффективных стандартов может носить скорее поведенческий, а не технологический характер. В качестве примера приведем равновесие в ситуации, когда все мошенничают с налогами, или когда все превышают допустимую скорость, или даже когда все приходят на вечеринку на полчаса позже назначенного срока. Переход от одного равновесия к другому наиболее эффективно обеспечивается посредством короткой, но интенсивной кампании. Нужно создать критическую массу людей, готовых к такому переходу, после чего эффект группового давления сделает новое равновесие самоподдерживающимся. Напротив, небольшое давление на протяжении длительного периода не позволит получить аналогичный результат.

Еще одна общая проблема принципа свободной конкуренции состоит в следующем: многое из того, что играет большую роль в жизни, происходит за пределами экономического рынка. Существует ряд жизненных благ, начиная от правил хорошего тона и заканчивая чистым воздухом, которые во многих случаях не имеют своей цены, а значит, нет той «невидимой руки рынка», которая регулировала бы эгоистичное поведение людей в плане потребления этих благ. В одних случаях проблему решает установление цены на такие блага (например, борьба с транспортными пробками на мосту «Сан-Франциско – Окленд»). В других случаях установление цены на социально значимые блага может изменить их суть. Например, донорская кровь лучше купленной, поскольку у людей, которые продают свою кровь, состояние здоровья, как правило, гораздо хуже. Примеры неудачной координации действий, которые приведены в данной главе, иллюстрируют роль государственной политики. Но прежде чем вы перейдете к следующей главе, ознакомьтесь с учебным примером.

В этом примере мы проанализируем проблему координации действий в ситуации, когда «невидимая рука рынка» распределяет (или неправильно распределяет) все сообщество стоматологов между городами и сельскими районами. Здесь много общего с выбором оптимального маршрута проезда из Беркли в Сан-Франциско. Сможет ли «невидимая рука рынка» направить требуемое число стоматологов в каждое место?