лицом врага, что превосходил его. Они посмотрели друг другу в глаза, и теперь все и впрямь было ясно без слов.

В ответ на его заявление, Пандора еле заметно кивнула, но то, что последовало за этим безобидным кивком, превзошло все ожидания путешественника во времени: перекинув «Еретика» в правую руку, Пандора взмыла в воздухе, но не приблизилась к Винтеру, а начала нарезать воздух прямо на месте.

Каждый ее удар становился все более изящным, и, вместе с этим, все более яростным. Пандора вертелась в воздухе, как юла… как марионетка, которой искусно управляли силы извне. С каждым взмахом Еретика, с лезвия срывался мощный поток магической энергии, способный разрезать все, что встанет на его пути.

Винтер, откровенно говоря, держался молодцом, но снаряды, что источал из себя Еретик, были крайне могущественными, крайне болезненными, и даже путешественник во времени, в конце концов, не мог с ними справиться… тем более, что ему даже было нечем ответить. Он просто молча принимал удары.

Пандора била до тех пор, пока, наконец, не устала, вернувшись с небес на землю. Крылья за ее спиной исчезли, она вернула себе свой привычный облик, но… ее глаза изменились. С каждым ударом Еретика, они становились все яростнее, заливаясь кровью. Кроваво-красный оттенок в ее глазах… он символизировал зло, что зарождалось в ее сознании от использования меча.

Но Пандора была готова справиться с этой ношей. Она была уверена в себе.

— И… это все, на что ты способна?.. — из последних сил спросил у нее Винтер, еле удерживаясь на ногах.

Совсем скоро, путешественник все же встал на колено, а после рухнул на пол.

— Тебе достаточно, — холодно ответила она. — Твой приз за решение загадки.

Еретик исчез из рук Пандоры, и она полностью вернулась в свое нормальное состояние, лишившись тьмы, что сопутствовала появлению ее второго меча. Она так же вернула Правосудие в свою доминантную руку, как будто пытаясь смыть с себя все то, что заставил ее почувствовать «Еретик».

Теперь, осталась только она и Андромеда, которая просто не знала, как она может сопротивляться Пандоре. Она вместе с Фаустом сделали ее смертной, это действительно правда, но даже так, Пандора с этими мечами… была слишком сильной. Непобедимой.

Их взгляды встретились, и Пандора улыбнулась, будто пытаясь показать Андромеде, что она не представляет для нее угрозы, что она не причинит ей никакого вреда. Но ей уже никто не верил.

— Сейчас, или потом, мы все равно объединимся, таково будущее, которое я вижу… — протянув руку Андромеде, Пандора убрала натянутую улыбку со своего лица, явив ей свой истинный, меланхоличный настрой. — В этом нет ничего плохого, Андромеда. Этот мир уже лишен целостности. Мы с тобой лишь сломаем его так, что каждый из нас получит желаемое. Я — не твой враг.

— Если бы ты и впрямь видела будущее, то ты бы осознала, что наши желания не могут быть достигнуты. Даже Вечность, которой ты пытаешься меня запугать, — это ложь. Твое присутствие в мире… ощущается как бредовый сон.

— Бредовый сон? Это очень оскорбительно, знаешь ли… — поджав губы, ответила она. — Происходящее сейчас вполне реально. Это никакой не сон.

— Ты не понимаешь, — Андромеда сделала шаг назад, осматриваясь по сторонам, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь кроме холодной пустоты.

— Ты ставишь под сомнения саму реальность, Андромеда Харт? Сошла с ума?

— Сошла с ума? Нет. Еще нет. Но уже совсем скоро.

Трясущимися руками, Андромеда явила Пандоре короткий меч, покрытый благородным голубым металлом. Маленький клинок, который она называет «Милосердием». Этот жест был единственным, на который Пандора обратила внимания, ведь все слова Андромеды были для нее незначительными, далекими от правды, пролетая насквозь. Все, что она делает, по ее мнению, — бессмысленно, и приведет лишь к одному исходу. Такова правда, такова жестокость мира, и как бы Андромеда ни старалась… ничего не изменится.

По крайней мере, такова истины Пандоры. Но и впрямь, что бы Андромеда ни делала, нет такого исхода, где ей по-настоящему удастся победить Пандору. Если она продолжит пользоваться силой Астрала, то и без помощи извне погрязнет в своих желаниях, лишив себя какой-либо индивидуальности и превратившись в живое воплощение собственного идеала. Она станет подобна самой Пандоре, так же погрязнув в ложных убеждениях, обманывая саму себя.

Нельзя воскресить всех мертвых. Нельзя сделать всех людей счастливыми. Нельзя искажать мир, просто потому что тебе так захотелось. Эти желания могут быть исполнены только в бесконечной лжи. Они не могут быть реальны.

Если эти желания возымеют эффект, то реальность перестанет быть таковой.

— Этот меч… — вдруг заговорила Андромеда. — Он тако маленький, как я сама, но он очень похож на громадный меч Фауста, не столько по внешнему виду, сколько по свойствам… — Андромеда неуклюже взяла его в обе руки, что вызвало у Пандоры скорее умиление, нежели чувство угрозы, ведь оружие так никто не держит, если только не хочет поранить самого себя. — Меч Фауста не только рвет чужие жизни, но и разрывает магические цепи. Мое «Милосердие», мой меч… он такой же. Просто у него немного другой облик. Оболочка.

— Ты надеешься ударить меня и лишить возможности использовать магию? Лишить меня связи с вечностью, превратив в истинно смертную? — снисходительно спросила Пандора, будто и впрямь заранее зная ответ.

Но, на этот раз, сама Андромеда будет игнорировать ее слова, а не наоборот. Все сказанное Пандорой сейчас было неверным… она не видит ее замысла.

Будущее ей неподвластно.

— Я не уверена, быть может, ты и впрямь можешь видеть будущее, но здесь, в пустоте… ты не видишь его по-настоящему, не так ли? — еле заметно усмехнувшись над ней, спросила Андромеда. — Ты не знаешь, какое мое следующее действие, но это для тебя и не важно, да? Потому что ты знаешь, что все, что я сделаю, приведет к одному исходу, как бы я не старалась.

— Сложи ты оружие сейчас, или проиграй мне в схватке позже — да, ничего не изменится, — подтвердила ее слова Пандора. — Я знаю, это неприятно, но такова наша реальность.

— Ты не видишь, не так ли? — продолжая игнорировать ее, подобно ей самой, вновь спросила Андромеда. — Будущее… оно здесь, во мне. В моих руках.

Пандора нахмурилась, кажется, и впрямь не понимая, что Андромеда сделает дальше.

Андромеда много раз умирала и воскрешалась. Многие пожертвовали своими жизнями ради ее милой, наивной мечты, потому что видели в ней реальную возможность воплощения этому, — спасти всех, кто нуждается в этом. Пожалуй, Андромеда была единственным человеком в мире, кто по-настоящему мог исполнить это в жизнь, хоть и с