Пока царь смотрел, из тенистого узкого прохода выехали двое разетрийских лазутчиков и поскакали навстречу колонне. О чем-то коротко переговорили, и один из лазутчиков поскакал впереди повозки и телохранителей, указывая путь к холму, на котором стоял Рак-амн-хотеп. Второй лазутчик повернул коня и повел копейщиков к ближайшему оврагу, где они могли поесть и несколько часов поспать перед завтрашней атакой.

Рак-амн-хотеп сделал знак своим спутникам и начал спускаться с холма навстречу повозке. Первыми рядом с ним оказались ливарские ушебти. Выйдя из колесниц, они почтительно склонили головы перед царем Разетры.

Обшарпанная повозка — последнее, что осталось от блистательного передвижного двора Хекменукепа, — загрохотала колесами и остановилась несколько минут спустя. Рабы тут же подбежали к ней, распахнули деревянные дверцы и развернули лесенку. Появился царь Ливары.

После битвы у фонтанов Хекменукеп исцелился. В уголках его глаз залегли глубокие морщины, и двигался он гораздо осторожнее, чем прежде, но в остальном, казалось, пребывал в добром здравии. Он спустился на землю и подошел к Рак-амн-хотепу. Следом за ним шагал серьезный молодой человек в царских одеждах.

— Рад встрече, старый друг, — торжественно произнес Хекменукеп, повернулся и показал на своего спутника. — Позволь представить тебе моего сына и наследника, князя Кхепру.

Кхепра шагнул вперед и поклонился разетрийскому царю.

— Это большая честь, — сказал он низким голосом с юношеской серьезностью на лице.

Рак-амн-хотеп любезно кивнул молодому человеку.

— В ответ позволь представить тебе моего сына, — произнес он, указывая на изящного нарядного юношу, стоявшего чуть поодаль. — Это князь Шепрет.

Услышав свое имя, юноша в мантии шагнул вперед и поклонился, откинув с лица покрывало и обнажив резкие орлиные черты и выразительные зеленые глаза.

— Честь для меня, — сказал Шепрет.

Хотя внешне он был чуть ли не полной противоположностью своему плотному и коренастому отцу, стальной тон и резкие манеры очень походили на отцовские. Хекменукеп улыбнулся Рак-амн-хотепу.

— Похоже, мы с тобой мыслим одинаково, — сказал он.

— И в самом деле, — отозвался Рак-амн-хотеп. — Самое время молодому поколению проявить себя.

Но Хекменукеп правильно понял взгляд, сопровождавший слова разетрийца.

Оба царя прекрасно понимали, что это последний шанс спасти свои дома. Если им не удастся разгромить Нагаша, их города обречены. И пусть лучше сыновья сражаются и погибнут на поле боя, чем встанут на колени перед Узурпатором.

— Надеюсь, ты хорошо заботился о моем войске в эти последние месяцы, — сказал Хекменукеп, меняя тему.

Царь Разетры кивнул.

— Все готово, — ответил он. — И теперь, когда и ты прибыл, выступим завтра на рассвете. Нет смысла ждать дольше, нас в любой момент могут обнаружить лазутчики Нагаша.

Хекменукеп кивнул.

— Узурпатор ничего не подозревает? — уточнил он.

— Насколько нам известно, он понятия не имеет о том, что мы здесь, — сказал Рак-амн-хотеп. — Он занят Махраком, а его нумасийские союзники очень плохо охраняют фланги. Мы нападем на нумасийский лагерь завтра, промчимся сквозь него, как молния, и вылетим на позиции Нагаша раньше, чем он поймет, что происходит.

— А что армия Зандри? — спросил Хекменукеп. — Где она находится?

Рак-амн-хотеп покачал головой:

— Мы предполагаем, что она стоит дальше на севере, охраняет северный фланг Узурпатора, а это слишком далеко, чтобы как-то повлиять на нашу атаку. К тому времени как они смогут присоединиться к битве, все уже будет решено.

Хекменукеп обдумал план и кивнул. Оба царя знали, что их войско сильно уступает армии Нагаша в численности. Неожиданность — вот что жизненно важно, если они надеются победить.

— Будем молиться, чтобы нас не заметили еще несколько часов, — сказал он. — Будущее Неехары полностью зависит от нас.

В тридцати ярдах от них у большого камня лежали двое и внимательно слушали. Голоса обоих царей далеко разносились в холодном ночном воздухе. В конце концов все забрались в ливарскую повозку и направились в долину, где дожидался основной корпус армии.

Два нумасийских лазутчика подождали еще с полчаса, хотя эхо грохочущих колес давно растаяло. Медленно и осторожно они выползли из своих маскировочных ям и, как тени, скользнули к подножию холма, где стояли их кони. Не сказав ни слова, оба лазутчика запрыгнули в седла и помчались через пустыню с новостью к своему хозяину.

Махрак, Город Надежды, 63 год Джафа Ужасного

(—1740 год по имперскому летосчислению)

Ламийская армия добралась до Махрака поздним утром следующего дня. Пели фанфары, над войском развевались сотни желтых шелковых стягов. Первыми под яркими разноцветными вымпелами шли полки тяжелой кавалерии, объезжая осажденный город с северной стороны. Серебряные подвески, вплетенные в конскую упряжь, сверкали на солнце, составляя резкий контраст со странными угольно-черными кольчугами и поножами кавалеристов. Следом за тяжелой кавалерией ехали небольшие отряды конных лучников на лоснящихся тонконогих лошадях. Короткие мощные луки лежали поперек деревянных седел, напоминая страшное оружие бхагарцев.

После конных лучников вышагивали длинные колонны копейщиков под шелковыми знаменами, принадлежавшими разным аристократическим домам. На копейщиках были темные металлические доспехи, такие же, как и на кавалеристах. Мечи и наконечники копий тоже были сделаны из металла.

Последними шли пехотинцы. Издали могло показаться, что это тоже копейщики, только им не хватало щитов, а количество воинов в полках было меньше обычного. У каждого воина на плече лежал шест, но, приглядевшись, становилось понятно, что это вовсе не копье. Собственно, эти шесты вообще не походили ни на какое известное оружие. На треть они состояли из твердого дерева толщиной с мужское предплечье и заканчивались утолщением из темного металла, а остальные две трети были изготовлены из неотшлифованной бронзы, скрепленной с деревянной частью ободками из того же темного металла. Мастеровые сделали на них резьбу, так что они напоминали чешуйчатую шкуру ящеров, а бронзовый наконечник походил на клыкастую крокодилью пасть. Челюсти открыты, внутри видна темная полость.

Верховые Зандри, встречавшие ламийцев, смотрели на странных воинов с любопытством и опаской. Все знали, что Ламия — место далекое и экзотическое, а ее народ торгует с таинственными варварами из Шелковых Земель далеко на востоке, и то, что зандрийцы увидели, вполне соответствовало этим представлениям.

Армия остановилась в нескольких сотнях ярдов от позиций Зандри и быстро начала вбивать колышки по периметру, словно собиралась устраивать тут лагерь. Из центра войска двинулась процессия ярких повозок. Несомненно, в них ехали сам ламийский царь и его свита. Новоприбывшие, казалось, не обращали никакого внимания ни на мрачных, уставившихся на них зандрийцев, ни на усыпанную костями равнину перед Махраком, ни на клубящуюся тьму в небе.