- Земля!

Питт взглянул в подзорную трубу. На горизонте маячили очертания берега.

- Зови капитана, - крикнул он матросу, но Сильвер уже выбежал на палубу. Во всём его облике сквозила какая-то неестественная весёлость. Казалось, он с трудом пытался скрыть волнение.

- Ну что, Питт! Скоро мы вновь станем испанскими грандами. Надеюсь, в Кадисе нам не встретится столь же проницательный губернатор. Иначе несдобровать - повесят нас на городской площади.

Сильвер рассмеялся, но смех его звучал неестественно. Питт же молчал, глядя на приближающийся испанский берег. Миссис Брэдфорд... Арабелла... Скоро всё станет на свои места, и Сильвер больше не сможет его обманывать. Но что будет? Что скажет миссис Брэдфорд?

- Да что с тобой, Питт! - Сильвер снова похлопал Уоллеса по плечу.

Капитан наконец-то справился с его волнением, и голос снова был спокойным и ровным,

- Подходим к берегу, приятель. Теперь ты - граф Эрнандо дес Торрес. Мы ищем герцога Аламейду, чтобы он помог нам добиться аудиенции Его Величества. Мы собираемся просить помощи для организации африканской экспедиции.

- Вперёд, синьор Эрнандо дес Торрес! Нас снова ждут приключения. Иди, переоденься.

- Да, герцог Педро Альмадильо!

Заботы отвлекли Уоллеса от одолевавших его мыслей, и друзья устремили взоры на приближающийся берег, на котором уже появлялись очертания портового города.

Вскоре «Мадридский купец» пришвартовался в гавани Кадиса. Придирчиво осмотрев трюмы, таможенный чиновник вернулся на берег. Вскоре корабль покинули и Питт с Сильвером. Кадис поразил друзей многообразием и пестротой стилей. Основанный ещё финикийцами и бывший одним из культурных и научных центров в годы арабского халифата, он сочетал в себе мавританские и средневековые черты. В порту было многолюдно и шумно. Нарядно одетые господа и их не менее изысканные и гордые спутницы величественно прогуливались по набережной, оживлённо что-то обсуждая и глядя в море, где на рейде стояло около пятидесяти больших кораблей, не считая многочисленных барок и шлюпов.

- Синьор, - обратился Сильвер к молодому испанцу, - здесь всегда так оживлённо?

- Нет. Обычно здесь только торговцы и моряки. Многие хотели увидеть, как золотой галеон войдёт в порт. Но, похоже, сегодня не наш день, - и он, пожав плечами, вздохнул и повернул в сторону города.

- Какой галеон?

- Золотой. Этот галеон принадлежит лично королю Филиппу. Он прибудет из Нового Света, из Панамы. Говорят, он должен доставить Его Величеству несметные богатства апачей.

- Он прибывает сегодня?

- Должен был, но, наверное, что-то задержало его в пути, - с сожалением протянул молодой человек, - может быть шторм, а может - английские пираты.

- Надеюсь, мне удастся его увидеть. Наверняка это потрясающее зрелище.

- Мне тоже хотелось бы на это посмотреть. Говорят, там будут золотые идолы апачей. С воцарением в Новом Свете христианства индейцы отказались от идолов и передали их в дар Его католическому Величеству.

Сильвер поклонился незнакомцу и пожелал ему удачи. Выйдя из порта, они с Уоллесом переглянулись.

- Жаль, придётся от него отказаться, - мрачно заметил Сильвер. - мы не сможем рисковать жизнью миссис Брэдфорд.

Купив арабских рысаков, друзья направились к центру Кадиса. Найти жилище Аламейды не представляло труда - каждый житель знал, где находился дворец герцога. Это был превосходный замок в мавританском стиле, располагающийся на одной из центральных улиц города, окружённый изящной резной изгородью. На стук показался привратник - был сухощавый поджарый мужчина лет шестидесяти с пробивающейся на висках сединой

- Что Вам угодно, сеньоры?

- Мы - герцог Педро Альмадильо и граф Эрнандо дес Торрес, - ответил Сильвер на безупречном кастильском наречии. - Нам надо видеть сеньора герцога Аламейду. У нас к нему дело, не терпящее отлагательств

Старик внимательно оглядел посетителей, будто бы оценивая размер их состояния и их положение в обществе. Питер был одет в чёрный камзол с серебряной оторочкой и белоснежную шёлковую рубаху. На голове его красовалась широкополая чёрная шляпа с серебристым плюмажем. На такого же цвета перевязи висела внушительных размеров шпага, рукоятка которой была отделана серебром. Палец украшал сапфировый перстень, оттенявший взгляд его тёмно-синих глаз. Манеры гостя выдавали человека, привыкшего занимать высокое положение в обществе. Он держался уверено и с достоинством, не проявляя при этом излишнего высокомерия или презрения к людям, занимающим более низкую ступень на социальной лестнице. Камзол Уоллеса, как и его шляпа, были светло-серые, что гармонировало с белоснежной перевязью и плюмажем. Перстень с крупным розовым бриллиантом заставлял предположить, что его владелец, несмотря на более простой, чем у Сильвера, костюм, достаточно богат, чтобы позволить себе подобные украшения. Шпага, добытая в бою с испанским галеоном и принадлежавшая ранее герцогу Сидонии, отличалась не только длиной, но и превосходной резьбой, украшавшей её рукоять. Манеры Питта, достаточно изысканные, чтобы думать об его высоком происхождении, всё же не отличались той же аристократичностью, как у Питера. Понаблюдав за гостями, привратник сделал вывод, что герцог, то есть Питер, безусловно, очень знатный господин. Граф, хоть и несколько проще, но весьма богат и образован. Так что оба они вполне достойны не только вежливого ответа, но и разговора с самим герцогом или его супругой. Покачав головой, старый слуга медленно и с достоинством произнёс:

- Его светлость герцог Антонио Аламейда сейчас в походе, дома только его супруга

- В этом случае мы хотели бы переговорить с герцогиней, - Питер сделал паузу и внимательно взглянул на слугу, - Мы прибыли из Нового Света специально для встречи с герцогом или его супругой. У нас действительно очень важное дело к ним обоим.

- Прошу Вас, сеньоры, - с достоинством произнёс слуга, открыв тяжёлую дубовую дверь, ведущую в сад. Пройдя мимо оранжереи, путешественники повернули направо, пройдя под увитой виноградом аркой. Выложенная резной каменной плиткой тропинка вела через заросли плетистых роз к старинной дубовой двери. Привратник открыл её, и гости вошли в просторный зал, посредине которого, из стоящего в маленьком бассейне серебряного кувшина бил невысокий фонтан. Прохладные струи его освежали чрезмерно горячий воздух, а тихо льющаяся мелодия журчащей воды навевала мысли о райских кущах. В украшенных арабесками кадках стояли апельсиновые деревья. Вдали, в тени оплетающего потолочные балки винограда, высаженного в такие же деревянные кадки, стояло кресло. В нём, погрузившись в чтение, сидела женщина. Правление короля Филиппа уже наложило свой отпечаток на испанскую моду, из которой исчезли бесформенные балахоны, скрывавшие все прелести женской натуры. Поэтому изящное тёмно-серое платье с обильно украшенным бриллиантами закрытым лифом выгодно подчёркивало стройную фигуру герцогини. Тёмные волосы её были аккуратно собраны в пучок на затылке. Синьора Аламейда казалось слишком бледной для испанки, а на благородном лице, достойном кисти великого художника, оставила свой след глубокая, но тщательно скрываемая грусть.