Филен помедлил:

– Канцлер?

– Король председательствует на заседаниях Ассамблеи, – продолжал Эленд. – Но у нас теперь нет короля, значит по закону Ассамблея должна была выбрать канцлера, чтобы он приглашал выступающих, распределял временны́е промежутки и голосовал с решающим правом голоса в случае равного числа голосов. – Он помедлил, глядя на Филена. – Кто-то должен управлять. Иначе будет хаос.

Против собственной воли торговец заволновался. Знал ли Венчер, что это именно он, Филен, подстроил голосование против него? Нет, не знал, не мог знать. Бывший король посмотрел на каждого члена Ассамблеи по очереди, глядя прямо в глаза. Поразительно, но в нем не осталось ничего от жизнерадостного бестолкового мальчишки, которого они видели на собраниях раньше. В костюме военного покроя, без следа былой неуверенности… он казался почти что другим человеком.

«Похоже, ты нашел себе учителя, – подумал Филен. – Поздновато. Ну погоди же…»

* * *

Филен сел.

– Вообще-то, у нас не было возможности выбрать канцлера, – заметил он с места. – Мы только собирались это сделать.

Эленд кивнул, в голове вертелись с десяток разных инструкций. Сохраняй зрительный контакт. Используй спокойные, но решительные выражения. Не торопись, но не будь неуверенным. Не ерзай, не суетись, сохраняй прямую осанку, не сжимай кулаки, когда нервничаешь…

Он бросил короткий взгляд на Тиндвил. Та кивнула.

«За работу, Эл, – приказал он себе. – Пусть почувствуют, как ты изменился».

И прошел к своему месту, по очереди кивнув семерым аристократам из Ассамблеи.

– Очень хорошо, – сказал он, перехватывая инициативу. – Тогда могу ли я выдвинуть кандидатуру на пост канцлера?

– Себя? – предположил Дридель, аристократ, с лица которого, насколько помнил Эленд, не сходила презрительная ухмылка.

Вполне подходящее выражение для темноволосого, с острыми чертами лица человека.

– Нет, – ответил Эленд. – Едва ли на сегодняшнем заседании меня можно считать беспристрастной стороной. Поэтому предлагаю лорда Пенрода. Мы все знаем, что он почтенный человек и, я уверен, с достоинством будет руководить нашей дискуссией.

На секунду все смолкли.

– Звучит логично, – наконец подал голос Хеттель, рабочий из кузницы.

– Все за? – поднимая руку, спросил Эленд.

Он получил восемнадцать голосов – все скаа, большинство аристократов и только один торговец. И тем не менее это было большинство.

– Вы теперь главный, Ферсон, – повернулся Эленд к лорду Пенроду.

Статный мужчина признательно кивнул, потом поднялся, чтобы формально открыть заседание, как это раньше делал Эленд.

Манеры Пенрода были безукоризненны, его осанка и отлично сшитый костюм словно излучали силу. Эленд почувствовал легкую зависть, наблюдая, с какой непринужденностью Пенрод проделывал то, чему сам Эленд так отчаянно хотел научиться.

«Может быть, из него получился бы лучший король, – подумал Эленд. – Может…»

«Нет, – жестко сказал он себе. – Я должен быть уверен в себе. Пенрод – достойный человек и безупречный аристократ, но это еще не делает его правителем. Он не читал того, что читал я, и не настолько хорошо, как я, разбирается в законодательстве. Он хороший человек, но продукт своего общества – он не считает скаа животными, однако и равными их признать никогда не сможет».

Пенрод закончил вступительную часть и повернулся к Эленду:

– Лорд Венчер, вы созвали это заседание. По закону у вас есть право первым обратиться к Ассамблее.

Эленд поднялся и с благодарностью кивнул.

– Двадцати минут хватит? – уточнил Пенрод.

– Должно хватить, – сказал Эленд, проходя мимо Пенрода, когда они менялись местами.

Бывший король встал за трибуну. Нижнюю часть зала справа от него заполняли люди, которые ерзали, кашляли, шептались. Обстановка была напряженной – в первый раз Эленд столкнулся лицом к лицу с теми, кто его предал.

– Как знают многие из вас, – заговорил Эленд, – я недавно встречался со Страффом Венчером – военачальником, который, к сожалению, является моим отцом. Я хотел бы отчитаться о результатах этой встречи. Обращаю ваше внимание, что в связи с тем, что это открытое заседание, я буду избегать конфиденциальных вопросов, касающихся национальной безопасности.

Он сделал маленькую паузу и увидел, как и ожидал, растерянные лица. Торговец Филен демонстративно откашлялся.

– Да, Филен?

– Все просто чудненько, Эленд, – начал торговец. – Но разве вы не собираетесь говорить о том, из-за чего, собственно, мы все сегодня здесь?

– Мы сегодня здесь, Филен, – парировал Эленд, – потому что хотим обсудить, как сохранить Лютадель в безопасности и процветании. Думаю, люди больше всего беспокоятся об армиях у стен города – и мы должны в первую очередь подумать об этом. Вопросы управления Ассамблеей могут подождать.

– Я… понимаю, – явно сбитый с толку, пробормотал Филен.

– Время в вашем распоряжении, лорд Венчер, – подал голос Пенрод. – Можете говорить, о чем пожелаете.

– Благодарю, господин канцлер. Я хотел бы пояснить, что мой отец не собирается атаковать город. Понимаю, что люди волнуются, а особенно с учетом предупредительного штурма, состоявшегося на прошлой неделе. Как выяснилось, это был просто тест – Страфф боится, что повторная атака истощит его ресурсы.

Во время нашей встречи Страфф Венчер заявил, что заключил соглашение с Сеттом. Однако я считаю, что это всего лишь блеф, хотя, к сожалению, и достаточно опасный. Я подозреваю, что Страфф и в самом деле планировал пойти на риск и атаковать нас, несмотря на присутствие Сетта. Но теперь он этого не сделает.

– Почему? – спросил один из представителей рабочих. – Потому что вы его сын?

– Нет. Страфф не из тех людей, которые ставят семейные отношения превыше собственных целей.

Эленд помедлил, глядя на Вин, и вдруг понял, что ей не нравится быть тем, кто держит нож у горла Страффа. Хоть она и дала разрешение говорить и от ее лица тоже.

И тем не менее…

«Она сказала, что все в порядке. Я не выбираю между ней и долгом!»

– Ну хорошо, Эленд, – не выдержал Филен. – Заканчивайте представление. Что вы пообещали Страффу, чтобы удержать его войска за пределами города?

– Я угрожал ему. Мои соратники по Ассамблее! Когда мы встретились с отцом на переговорах, я понял, что мы – все мы – игнорировали один из наших самых главных ресурсов. Мы думали о себе как о почетном органе, созданном по волеизъявлению народа. Однако мы здесь не потому, что сами что-то сделали. Есть только одна причина, по которой мы сегодня занимаем наши посты, и этой причиной является Выживший в Хатсине. – Эленд посмотрел в глаза членам Ассамблеи и продолжил: – Иногда я чувствовал то же самое, что и, подозреваю, большинство из вас. Выживший превратился в легенду, которую мы и не мечтаем превзойти. У него есть власть над людьми – власть более сильная, чем наша, хотя он и умер. Мы ревнуем. Чувствуем неуверенность. Это все естественные человеческие чувства. Правители ощущают их так же остро, как другие люди, – возможно, даже острее.