– Ты помнишь, хозяин-от наш в позапрошлом годе у чудинского лекаря лечился? – спрашивал Тарас Лопата у новичка-ученика.

– Говорили парни, ну и что? – недоумевал тот.

– Чудин этот, Лей, не только вылечил нашего старосту. Он ему все тайны белой чуди передал. Со словами, мол, возрождай, князь Белов, могущество белой чуди. Строй самодвижущиеся пароходы, делай струмент невиданный, плуги, ножи разные. Собирай под свою руку весь народ прикамский, все племена и роды.

– Зачем, дядько мастер?

– Когда все окрестные племена и народы встанут под руку Белова, откроет белая чудь свои тайны. И заживем мы, как в сказке. Будем по небу летать, на волшебных повозках ездить посуху, как на пароходах по воде. Носить шелка и парчу, есть из золотой и хрустальной посуды. И наступит ирий на земле, все будут сытые и богатые. Но только те, кто под руку князя Белова пойдёт. Вот так!

Хотел «князь» вмешаться, пресечь дурацкие сказки. Но, по здравому разумению, не стал. Ничего фантастического в словах Тараса нет. Его бы в двадцать первый век, посмотрел бы, как сбылись его мечты, а счастья нет, как нет. Так что, пускай связывают личность Белова с белой чудью, авось, меньше врагов станет. Хотя вряд ли.

Дома все хозяйственные дела он давно переложил на жён, которые подобрали себе нескольких помощниц, с удовольствием занимаясь посевными и хозяйственными работами. Для охраны посёлка Белов оставил два отделения дружинников, с командирами Жданом и Кудимом. К началу лета он определился с количеством дружинников, остановился на взводе из четырёх отделений, одно из которых стало девичьим. На двести с лишним горожан, две трети из которых подростки, такой отряд, конечно, был великоват. Но зарплату получали не более полусотни работников, остальные трудились бесплатно. Поэтому в надежде на свои запасы серебра, Белов рискнул набрать сорок дружинников, безопасность Бражинска была важнее прибыли. Отделение Сысоя поочерёдно сопровождало пароходы, по одному дружиннику дополнительно к двум матросам, как стали называть их, с подачи хозяина. Четыре парохода занимались перевозкой руды и угля в Бражинск практически без перерыва. Пятый пароход использовали в Бражинске для доставки кирпича и сена, других хозяйственных поездок по Бражке и Тарпану.

Белов решил до появления купцов с юга побывать в верховьях Камы, где его стали забывать. Для сопровождения он взял отделение девушек, командиром была Зозуля, славянка из Россоха, пришедшая в дружину достаточно поздно, но быстро опередившая остальных девушек по всем показателям. Дружинницы надели в путь кирасы и шлемы. Баржа оказалась тесноватой для одиннадцати человек, зато надстройки по бортам и рубку обшили стальными листами, никакой обстрел не был страшен. Изготовленные весной два комплекта валков позволяли катать листовое железо толщиной от двух до пяти миллиметров. Затем водяной молот весом триста килограммов вырубал из листа заготовки, включая кирасы, те после чистовой обработки и подгонки шли на цементацию, то бишь подвергались термической закалке. Белов, намучившись с обучением дружинников, панически боялся их потерять в случайной стычке. Поэтому настоял на ношении ими шлемов и кирас. Содержание сорока дружинников было накладно для небольшого городка, однако расчёты показали, что низкая себестоимость железных изделий позволяла вынести столько воинов без ущерба для уровня жизни бражинцев. Благо, подавляющее большинство жителей Бражинска находились, так сказать, на гособеспечении.

Во-первых, купленные мастера работали за еду и одежду, аманаты из селений-побратимов также считались родичами, поэтому никакой оплаты не получали, включая дружинников. Даже на себя и свою семью Белов практически ничего не тратил, кроме приобретения простой одежды. Такое поведение не нравилось жёнам, но с усмешкой мужа они даже не пытались спорить. Деньги выплачивали исключительно наёмным мастерам. Огромное хозяйство Бражинска, где работали этим летом больше сотни добровольно-принудительно прибывшей молодёжи, разрасталось на глазах. Пришлось отдельно выстроить здание под столовую, где дважды в день кормили ребят нанятые поварихи. Старшие девушки предпочитали питаться сами, им выделяли продукты из запасов. За последние месяцы Белову пытался выстроить простую и эффективную структуру снабжения городка, выдвигая толковых парней и девушек в руководители небольших рабочих групп. Иногда Бражинск напоминал отставному подполковнику партизанский отряд или колхоз, с обилием специализированных звеньев, хоть ежедневную планёрку заводи.

Группа младших подростков занималась снабжением городка рыбой, десяток девушек под мягким управлением чудинок обеспечивал бражинцев овощами, куриными яйцами. Смешанная бригада парней и девушек с утра до вечера кашеварила, введя для прочих холостых горожан строгий график дежурства по кухне для мытья посуды. Остальное население чётко распределилось по интересам – кузнецы, литейщики, дружинники, торговцы. Пока прибыльность технических новинок оставляла желать лучшего, от голода бражинцев спасало натуральное хозяйство, обширные огороды, богатые чистые реки и скромность запросов.

На фоне полуголодного, особенно весной, существования в соседних селениях, землянок, жёсткой общинной иерархии, в которой подростки занимали самую нижнюю ступеньку, Бражинск ошеломил подростков-новосёлов. Огромные светлые дома, пища в достатке, интересные, если не сказать сказочные мастерские, кузницы, фантастическое оружие, а, самое главное – отношение! Белов относился к подросткам как к равным себе и своим мастерам сотрудникам. Без права старшего, без насмешек. Обучал необходимым навыкам и давал право самостоятельного решения, без мелочного контроля, лишь бы результат был. Конечно, с таким подходом, не проходило и пары дней без каких-нибудь неприятностей и ошибок. Но сам факт доверия к себе, отношения как к равным сборной солянке из угров и славян очень импонировал. Кроме того, опытный руководитель, Белов, не упускал случая устраивать соревнования, при подведении итогов работы не скупился на похвалу и недорогие подарки. В результате ему удавалось выдерживать расходы на содержание своих «подданных» в скромных рамках, позволявших основную прибыль вкладывать в оружие и паровики.

Товары для торговли, куда без неё, нужно осваивать новые рынки, пришлось везти в лодке на буксире. Две паровые машины занимали треть полезной площади, но шумели значительно меньше первых бразцов, да и в два винта баржа шла быстро, против спокойного течения Камы давала больше десяти километров в час. Белов не видел в таком плавании особого комфорта, зато дружинницы были в восторге. На стоянке в Выселках Зозуля в кирасе и шлеме произвела такое впечатление на молодёжь, что Белов пожалел выселковских родителей, завтра же прибегут в Бражинск мальчишки и девчонки, проситься в дружину. В Выселках печники уже работали, выселковских агитировать не надо, в преимуществах печей они убедились ещё зимой.

От Выселков вверх по Каме добрались до места встречи с уграми-охотниками, где постоянно дежурили охотники. Пока Белов с девушками устраивались на ночлег, ужинали, об их прибытии сообщили в селение. Рано утром Топор уже приветствовал Белова, как старого знакомого, командовал своим соплеменникам разворачивать торговлю мехами. Оживлённый торг развернулся прямо на берегу Камы, и купля-продажа шла весь день и оказалась настолько удачной, что вырученные за ножи, топоры и стальные наконечники стрел меха с трудом поместились в запасную лодку. Наутро Белов отправил запасную лодку, полную мехов, с двумя дружинницами обратно в Бражинск. Остаток железных изделий перегрузили в баржу и продолжили путь вверх по течению. С Топором он согласовал время следующих встреч, контакт с охотниками налаживался, зимой они еженедельно продавали в Бражинске добытых лосей и кабанов.