Двадцать ступенек. Убьюсь же…

Мысль еще не оформилась, но тело оказалось быстрее разума. Не зря, ох не зря ей вчера было так плохо.

Крылья выметнулись из-под плаща, разрывая в клочья тонкую тунику. Большие, белые, похожие на неоттопыриные… Крепкие плотные кости, гибкая перепонка…

Яна и сама не сразу поняла, что висит в воздухе!

Висит!

В воздухе!

От шока она просто их опустила и тут же пересчитала спиной ступеньки. Хорошо хоть, уже не все двадцать, а только четыре последних, но больно – жуть.

– Ау-у-у!!!

Первой мыслью было – целы ли крылья?

Помялись, но уцелели.

Второй – где убийца?!

Сар Турмис лежал неподалеку. Видимо, когда Яна распахнула крылья, оказался под ударом. И скатился сам.

Неестественно вывернутая шея сомнений в диагнозе не оставляла – смерть наступила мгновенно. Нархи-ро вздохнула и принялась сворачивать крылья. Да и с туникой что-то надо сделать? В том, что от нее осталось – перед и два рукава, – ходить просто неприлично… Сейчас посмотрит, точно ли мерзавец мертв, – и вернется в кабинет. Или лучше сразу на улицу?

* * *

На улице было людно.

Ааша рычала на собирающуюся толпу, не подпуская никого к группе людей и нархи-ро. Впрочем, Яну она пропустила мгновенно.

– Лес Великий!

Почти все были живы и целы. Ну… почти.

Лара Анфимия кашляла не переставая. Подвели ее короткие ноги и толстое тело. Зная свойства «сирени», Яна готова была поклясться, что кашлять той всю оставшуюся жизнь. Не особо долгую. Ожоги легких – штука серьезная и неприятная. Да и ногу она, кажется, или подвернула, или сломала?

Лара Анфимия оказалась последней, кто выбрался из кабинета. Сначала из окна выпрыгнули нархи-ро и Ааша. Лойрио Эрен выкинул им ковер, сорванный со стены, и прыгнул сам. Ушибся сильно, но ничего не сломал.

Ковер тут же растянули и поймали на него раненого Шойса. Не оставлять же глотать яд?

Гарт и Рошер прыгнули сами. Прыгнула и лара Анфимия, и ее тоже поймали на ковер. Поймали бы… Под большим весом ковровые нити просто разошлись, отсюда и сломанная нога.

Сейчас уцелевшие старались оказать помощь сару Шойсу, но получалось плохо. Куда уж там! А из раны на животе все текла и текла кровь, не впитываясь в утоптанную землю…

– Пропустите! Я лекарь, пропустите!!

Крик возымел действие, народ расступился, и саром Шойсом занялся специалист. А мужчины наконец обратили внимание на Яну.

– Тайяна? – изумился Караш.

– Тай? – это уже Шерх.

– Яна?

Рошер не смог остаться в стороне. Промолчали только Гарт и лойрио Эрен. Первый засмущался, а второй просто решил, что ему сказать нечего.

Яна потянулась и расправила крылья.

– Караш э’Варс Шаннер, спешу уведомить вас, что я отныне совершеннолетняя. Так что о возвращении в Лес и речи быть не может. Более того…

Крылья были послушны своей хозяйке. Повинуясь ее мыслям, они расправились, размахнулись, подняв тучи пыли – и Яна на миг оторвалась от земли. Совсем ненадолго, она еще не привыкла, но это – было. И Караш с Шетараном видели.

– КАК?!

Вопрос был задан одновременно всеми. Тут уж не утерпел даже трайши, который до сей поры изображал слегка потрепанное благородство.

– А вот так, – весело ответила Яна. – Кажется, я поняла, почему мы лишились крыльев.

Караш вскинул голову:

– Почему?!

Яна улыбнулась. Ей удалось найти ответ на вопрос, который мучил всех нархи-ро. Ее имя точно останется в анналах рода Риккэр… Если ее не убьют раньше.

– В самом начале, когда мы заперлись в Лесу, у нас еще были активные крылья. А потом, с каждым последующим поколением… Неужели непонятно? Заперев себя, изолировав, утратив свободу, мы отреклись и от крыльев.

– И что – теперь всем надо бежать из Леса? – поинтересовался Шетаран со всем возможным ехидством. Получилось плохо, крылья-то были налицо.

– А зачем тебе в темнице – крылья? – вопросом на вопрос ответила Яна. – Мы сами изолировали себя от окружающего мира, от неба… Скольких ты знаешь, кто занимается тем, что им нравится?

– Мой отец…

– Интриганам крылья не нужны, им и чешуи хватит. Ты сам хочешь быть жрецом?

Шетаран задумался.

Жрецом? Власть – приятная штука. Но… чего-то в ней не хватает.

– Вижу, ты понял, – кивнула Яна. – Нархи-ро не могут жить в клетке, их зовет небо. Мы были нужны миру, но отказались от него. Самоизолировались и стали покорно выполнять то, что велят. Не взрослеем, понимаешь? За тебя принял решение отец, определил твою жизнь, ты согласился – и вот результат. За меня приняли решение, но я выбрала свою дорогу. Да, на ней оказалось и неприятно, и страшновато, и я не знаю, где она закончится, но крылья уже со мной. И так останется навсегда. Крылья – это не принадлежность вроде ушей или задницы, это награда и ответственность.

Шетаран скрипнул зубами:

– Интересно, а если я сделаю другой выбор?..

– Не знаю. – Яна пожала плечами. – Думаю, крылья переродиться не могут. Но, может, шанс есть у твоих детей? Если позволишь себе стать Крылатым хотя бы в душе?

– А я вроде бы занимаюсь тем, что мне нравится… – Караш задумался.

Яна покачала головой.

– Тем, чему тебя учили. К чему готовили. Можно любить свою работу, но если душа будет стремиться к чему-то еще…

Караш только вздохнул:

– Это надо обдумать.

– А вот надо ли это обнародовать в Лесу и в какой форме? – вмешался лойрио Эрен.

Три пары глаз недоуменно уставились на него.

– Почему нет?

– Это же прорыв?

– Это впервые за столько лет?!

– Да потому что дураков везде хватает, – просто ответил лойрио. – Вы себе представляете, сколько их, молодых, побежит из Леса? Сколько и куда вляпается? Сколько погибнет?

Нархи-ро уставились на него большими круглыми глазами. Переглянулись.

А вот об этом они и не думали.

Тайяна резко помрачнела. Как все казалось радужно, а? Она может вернуться в Лес, может рассказать всем о своем открытии, может…

Да ничего она не может. Потому что Великие Перемены только звучат красиво, но упаси тебя Лес жить в такое время!

– Тайяна, тебе нельзя обратно, – озвучил ее мысли Караш.

– М-да. – Шетаран чесал затылок. – Кажется, наша помолвка стихийно расторгнута…

Шет и сам не знал, что сейчас творится у него в душе. Зависть?! О да! Безусловно! Злость, раздражение, недовольство?! Да еще какие!