“Простая душа, – решил про себя Питт, – сумевшая приспособиться к жизни в пустыне”.

– Добрый день, – произнес он вслух.

Подобно большинству индейцев, Билли свободно владел двумя языками, с друзьями и членами семьи он разговаривал на местном наречии, с посторонними – на испанском. Кроме того, он неплохо владел и английским, который выучил во время частых поездок в приграничные районы для продажи скота и закупки припасов.

– Вы знаете, что находитесь на частной индейской территории? – строго спросил он.

– Извините, нет. Я случайно оказался на берегу залива и теперь хочу добраться до магистрали, чтобы позвонить друзьям.

– Вы потеряли свое судно?

– Можно сказать и так, – согласился Питт.

– У нас есть телефон в доме собраний. Буду рад проводить вас туда.

– Весьма признателен.

– Моя деревня недалеко. Вы можете сесть позади меня, – сказал Билли, протягивая ему руку.

Питт колебался. Он предпочел бы более современный вид транспорта. Лошади, по его мнению, были хороши только в вестернах. Но дареному коню в зубы не смотрят. Он принял протянутую руку и был поражен силой, сохранившейся в этом некрупном теле. Билли без видимого труда поднял его восемьдесят два килограмма.

– Кстати, меня зовут Дирк Питт.

– Билли Юма, – сказал его новый знакомый, не подавая руки.

Они ехали около получаса, пока не достигли небольшой долины, по которой бежал ручей, миновали развалины испанской миссии, еще три столетия назад разрушенной индейцами. Обвалившиеся стены и маленькое кладбище – все, что сохранилось от нее до наших дней. Старые могилы испанцев на холме были давно заброшены и забыты. Ниже по склону располагались более недавние захоронения. Одно надгробие привлекло внимание Питта. Он слез с лошади и подошел поближе. Надпись на камне еще можно было прочитать.

Патти Лу Каттинг

2.11. 24.-2. 3. 34.

Солнце будет теплым и добрым к тебе.

Даже в самую темную ночь звезды

Будут светить тебе.

Утро сменится сиянием дня.

И в сумерках

Господь не оставит тебя.

– Кто была она? – спросил Питт.

Билли только пожал плечами:

– Даже старики не знают этого. Они рассказывают, что надгробие было положено посторонними людьми под покровом ночи.

Питт постоял рядом, потом оглядел мрачную панораму пустыни Соноран. Легкий бриз ласкал его затылок. Стервятник с красным хвостом кружил в небе, высматривая добычу. Страна гор, песка и каньонов отпугивала и восхищала одновременно. Место смерти и вечного покоя. Наконец он отвернулся и помахал рукой Билли.

– Остаток пути я пройду пешком! – крикнул он.

Юма кивнул и поскакал вперед. Копыта его лошади подымали небольшие облачка пыли.

Питт последовал за ним по склону холма. Три молодые девушки стирали в ручье белье. Увидев его, они прекратили свое занятие и с любопытством юности уставились в его сторону. Он помахал им рукой, но они игнорировали его приветствие и вернулись к прерванной работе.

В центре деревни находилось несколько домов. Некоторые были построены из прутьев и обмазаны глиной, два или три из дерева, но большинство из цементных блоков. Некоторыми достижениями прогресса были столбы с электрическими и телефонными проводами, несколько старых грузовиков и тарелка спутниковой связи.

Юма привязал лошадь перед небольшим, стоящим особняком зданием.

– Место наших собраний, – пояснил он. – Телефон внутри. Вам придется заплатить за разговор.

– Нет проблем, – улыбнулся Питт, доставая из еще влажного бумажника кредитную карточку.

Юма кивнул и провел его в небольшую комнату, в центре которой стоял стол и четыре стула. Телефон помещался на телефонной кабине, лежавшей на кафельном полу.

Оператор откликнулся после семнадцатого звонка.

– Я хочу позвонить по кредитной карточке.

– Пожалуйста, сэр, назовите номера карточки и вашего абонента, – ответил оператор на беглом английском.

“Ну что ж, пока не так уж и плохо”, – подумал Питт, услышав вежливый ответ.

Мексиканский оператор переключил его на своего американского коллегу, а та сначала связала его со службой информации, чтобы узнать номер Таможенной службы в Калехико, а затем исполнила заказ. Мужской голос ответил Питту почти сразу.

– Таможенная служба, что я могу сделать для вас?

– Мне необходимо переговорить с Албертом Джордино из НУМА.

– Один момент, я переключу вас. Он в кабинете агента Старгера.

Раздались два гудка, и мужской голос произнес:

– Старгер слушает.

– У телефона Дирк Питт. Ал Джордино поблизости?

– Господи, Питт, это в самом деле вы? – Куртис Старгер, похоже, не поверил своим ушам. – Где вы были? Мы сбились с ног, пытаясь убедить мексиканский флот отправиться на ваши поиски.

– Не тратьте времени зря. Местный комендант, скорее всего, давно перекуплен Золарами.

– Минуту. Джордино стоит рядом. Даю ему параллельную трубку.

– Ал, – сказал Питт, – ты меня слышишь?

– Рад слышать тебя, старина. По твоему голосу можно понять, что дела идут не так, как хотелось бы.

– Хуже некуда. Наши перуанские друзья захватили Лорен и Руди. Я помог команде уплыть на спасательном плоту. Сам добирался до берега вплавь. Звоню тебе из маленькой индейской деревни в пустыне, к северу от Сан-Фелипе и около тридцати километров к западу от того места, где полузатонувшая “Аламбра” лежит на морском дне.

– Я пришлю один из наших вертолетов, – вступил в разговор Старгер, – но мне необходимо знать название деревни.

Питт повернулся к Билли Юма:

– Как называется ваша община?

– Каньон Ометепек.

Питт повторил название деревни, сообщил о событиях последних восемнадцати часов и повесил трубку.

– Мои друзья прибудут за мной, – пояснил он, обращаясь к Билли.

– На машине?

– На вертолете.

– Вы, наверное, очень важный человек? Питт от души рассмеялся:

– Не более важный, чем мэр вашей деревни.

– У нас нет мэра. Старейшины обсуждают и решают дела племени.

Два человека, ведя на поводке ослика, груженного корнями деревьев, прошли мимо них. Юма обменялся с ними только короткими взглядами. Не последовало ни улыбок, ни приветствий.

– Вы выглядите усталым и хотите пить, – сказал Юма, обращаясь к Питту. – Пойдемте в мой дом. Моя жена сделает вам что-нибудь поесть, пока вы будете ждать друзей.