Залп ультравибраторов "Нагини" в ограниченном пространстве.

Отпустив "Санджет", я уже наполовину поднял руки к глазам, как вдруг импульс прервался сам по себе. Так же внезапно, как начался. В поле зрения, шатаясь, вошел Депре – весь залитый кровью и без лазера. За ним послышался нарастающий свист двигателей, перешедший в глухой рокот по мере удаления штурмовика. Из туннеля ворвался поток воздуха, обдав лицо горячей волной. Потом все стихло. Звенящая тишина казалась особенно нестерпимой из-за напряжения, с которым поврежденный слух пытался разобрать хоть какие-то звуки.

Слушая ноющий звон, я подобрал "Санджет" и пошел в направлении Депре, осевшего на пол у изогнутой стены. Люк молча смотрел на свои залитые кровью руки. Лицо тоже покрывала кровь, запекшаяся черными сгустками. Хамелеохромового костюма почти не было видно.

Я издал звук, и Депре поднял голову.

– Это…

Он вытянул ко мне обе руки. Его лицо на мгновение исказила гримаса, словно он собирался заплакать, как ребенок. Выдавливая слова по одному, он с трудом склеил фразу:

– Это. Сян. Вот это. – Он стиснул ладони. – Черт…

Беспомощно заскрипел переговорник.

В глубине зала, будто смеясь над нами, сошла с места машина.

Павший не считается мертвым. Не оставляйте врагу стеков.

У каждого из спецподразделений есть свои традиции. Они есть и у корпуса Посланников. Однако следовать им все труднее и труднее, учитывая развитие современного оружия. Сян Сянпина разметало ультравибраторами, оставившими от человека пятно метров десять в диаметре, на полу и на стенах коридора. Осталась только жижа – такая, как на лице Депре. И больше ничего. Вдвоем мы прошли по луже туда и обратно, стараясь ботинками нащупать что-либо твердое. Мы не нашли ничего.

Минут через десять Депре сказал то, что было и так ясно:

– Похоже, теряем время.

– Да.

Склонив голову набок, я прислушался. Будто колокол зазвонил.

– Думаю, Вонгсават права. Мы под обстрелом.

– Уходим?

Тут я вспомнил о переговорном устройстве и поднял его к уху. Тот, кто орал на нас в прошлый раз, уже замолчал. Канал был чист. В эфире раздавалось лишь мяуканье помех.

– Ковач на связи. Повторяю, Ковач на связи. Доложите обстановку.

После долгой паузы из гарнитуры послышался хриплый голос. Сутъяди.

– … вили? … запуск. Шнай…… тел?

– Не слышу тебя, Маркус. Что с обстановкой? Нас атакуют?

Взрыв помех, словно два или три собеседника пытались говорить одновременно. Я ждал.

Наконец послышался голос Вордени, почти ясный.

– … назад… вач… безопас… Мы … лной безо… Повтор… нет опас…

Зал вновь наполнило звуком, словно наверху ударили в гонг. Я с сомнением уставился глазами в пол.

– Говоришь, безопасно?

– Да… кой опас… Немед…… щайтесь … ряю, нет опасн…

Я посмотрел на Депре и недоуменно пожал плечами.

– Что-то новое.

– Так что, возвращаемся?

Я огляделся, бросив последний взгляд на размазанные по коридору останки. Затем посмотрел в окровавленное лицо Люка. Решено.

– Наверное, да. Это делянка Тани Вордени. И пока она не ошибалась.

Там, на площадке, сияла в полной боевой готовности марсианская информационная система. Люди стояли под ней, как верующие перед явлением чуда.

Оно и понятно почему.

Вокруг центральной конструкции в воздухе повис целый массив из экранов и панелей. Некоторые из них походили на известные нам системы боевого управления. Другие не следовали привычной для нас аналогии. Современная техника позволяла человеку видеть бой одновременно с множества направлений, детализируя любое изображение быстро и без особых усилий.

Подсознание Посланника усиливало эффект от применяемой техники, но при взгляде на громадное информационное полотно марсианской системы я слегка растерялся. Повсюду виднелись информационные отметки, непонятные изображения, несомненно, относившиеся к спектаклю, развернутому в окружающем космическом пространстве. Но среди всего этого великолепия попадались целые участки, где изображения не было видно или оно менялось с частотой, неуловимой для человеческого глаза. Я не понимал, вижу ли целостное изображение или часть дисплеев попросту неисправна.

Часть загадочного оборудования выдавала совершенно понятную телеметрию реального времени, многоцветные спектрограммы и траектории полета. Другие экраны представляли аналитические модели динамики столкновения в целом, координаты то и дело происходивших взрывов и какие-то графики, часть из которых соответствовала возможному значению градиента гравитационного поля.

Центральный экран ежесекундно обновлял изображение атакующей стороны.

Его тень скользила по кривой, следуя гравитационному полю, с хищными, выставленными как у хирурга инструментами и эллиптическими формами, ясно определявшими военное назначение корабля. В подтверждение этой мысли закачался пол под ногами. На одном из экранов, показывавших изображение в неизвестной пока области спектра, в пустоте космоса вдруг заморгало направленное на нас оружие противника. Высоко над прозрачным куполом с ярким свечением задрожал силовой экран. Корабль содрогнулся.

Назначение…

Я чувствовал, как по мере непонимания пухнет мой мозг.

– Не представляю, что это такое, – просто сказала Сунь, как только я оказался рядом. Казалось, она в трансе от увиденного. – Это оружие действует со сверхсветовой скоростью. Движется на расстоянии одной астрономической единицы, а мы получаем удары практически мгновенно. Хотя никаких повреждений пока нет.

Вонгсават кивнула.

– Предварительный маневр. Думаю, имеет цель сбить с толку защитную сеть. Возможно, род гравитационного оружия. Кажется, такими исследованиями занималась "Митома"…

Она замолкла.

– Смотрите, идут торпеды. О-о… многовато для одного залпа.

Она оказалась права. Пространство перед атакующим кораблем было сплошь заполнено золотистыми трассами – столь плотно, что их изображения накладывались, делая картинку неразборчивой. Детали тут же проявились на втором экране, и я увидел, как нападавшая волна встретилась с противодействием. Оборонявшаяся сторона маневрировала, да и зона конфликта растянулась на миллионы километров. Сунь с удивлением покачала головой.

– Неужели они тоже сверхсветовые? На экране мы видим скорее последствия. Думаю, все уже кончилось.

Корабль несильно дрожал, словно испытывая толчки с множества направлений сразу. Внешний экран опять заискрился, и в этот раз я почувствовал, как через него в долю миллисекунды прошла какая-то темная энергетическая масса.