— Ты знаешь, Мира, а ведь мы с Сандрой знакомы еще по Реальности. — Встречались в Камелоте?

— Да. Замок короля Артура — это было так давно! Она что, и об этом тебе успела рассказать?

— Дженни, мы с Сандрой вместе отбывали каторгу на острове Белом, и у нас была масса времени, чтобы рассказывать друг другу о нашей жизни до ареста во всех подробностях. О, Господи, я только сейчас поняла! Так твой Ланселот — это сэр Ланселот Озерный?

— Да. А я знаешь, кем была в той Реальности? — Какой-нибудь принцессой, конечно.

— Бери повыше! Принцессой была Сандра, а я была самим королем Артуром.

— Класс! — завопил Антон. — Вы мне про это расскажете, тетя Дженни?

— Ты замолчишь, наконец, потомок? Ты нам совсем не даешь поговорить. Дженни тебе потом все расскажет.

— Со взрослыми всегда так… — проворчал Антон. — Все на потом. Это вы самые настоящие "потомки". Я уж лучше с Патти буду общаться. — И правильно сделаешь!

Они подошли к берегу. В одном месте туман приближался к самому Кедрону и лежал на поверхности залива большим золотым облаком.

— Нам сюда, — сказала Мира и первой вошла прямо в туман.

По воде им идти не пришлось, это Антон несколько преувеличил: прямо на воде лежал неширокий деревянный мост, и по нему они благополучно перешли к подножию Елеонской горы и вышли из тумана. Мира объяснила, что для нехристиан мост этот невидим.

Перейдя мост, Дженни убедилась, что остров Елеон — это тот самый гористый островок, к которому они с Ланселотом подходили в свою первую иерусалимскую ночь, и сказала об этом Мире.

— Ты его сразу увидела как остров, а не как светящийся столб?

— Да. А Ланселот увидеть его не смог, пока мы не причалили.

— И он вместе с тобой ступил на берег Елеона? — Конечно.

— А вот это странно: он же неверующий, или?..

Остров зеленел густыми садами, покрывавшими склоны горы, а на самой ее вершине стояла высокая квадратная колокольня.

— Наверху — Елеонский монастырь, — сказала Мира, — а вон там, где церковь с куполами, — Гефсиманский.

— И все это недосягаемо для Антихриста? — Абсолютно! — Как это может быть?

— Очень просто — чудом Божиим. Мы с Антоном живем на середине горы в христианской еврейской общине, а тебя мы поселим у монахинь либо в Гефсимании, либо на Елеоне.

— Мам, мы уже дома, теперь я могу делать что хочу? — спросил Антон.

— Хотела бы я знать, чего ты хочешь, — вздохнула Мира.

— Я хочу взять Патти и отвести его к ребятам. Мы накормим его, я знаю, где тут растет хорошая трава. — Если Дженни разрешит. — Тетя Дженни, можно?

— Можно. Ступай с Антоном, Патти, и никуда от него не убегай!

Патти тряхнул головой и резво засеменил рядом с мальчиком. — Ты голодна? — спросила Мира.

— Нет. Но я бы где-нибудь присела, ноги у меня гудят: все эти дни я только и делаю, что брожу по городу в надежде встретить Ланса или узнать что-нибудь о нем. Я для того и придумала продавать воду.

— Это было разумное решение: на продавцов воды особого внимания никто не обращает, а если бы ты просто бродила по городу, тебя бы могли задержать для проверки. Пошли, сядем вон там, у ручья.

Они уселись на берегу ручья в тени старых развесистых олив.

— Какие огромные деревья! — удивилась Дженни.

— Это масличные деревья, оливы. Некоторым из них больше двух тысяч лет.

— Господи! Неужели под одной из этих олив мог сидеть Спаситель с учениками?

— Конечно. Он любил приходить сюда с учениками.

Дженни благоговейно дотронулась до узловатого коричневого ствола обхвата в четыре. — Невероятно! Это было так давно…

— Знаешь, Дженни, в Иерусалиме нет та кого понятия "давно", здесь все происходит сейчас и всегда. Это нашему мелкому разуму кажется, что Христос был здесь две тысячи лет назад, но вот ты побудешь здесь немного и поймешь, что Он и сейчас ходит по этим камням, сидит под этими деревьями, скорбит в Гефсиманском саду. — Кажется, я это уже чувствую.

Они посидели молча, глядя на купола храма святой Марии Магдалины среди темной зелени кедров и кипарисов.

— Какое счастье, что я тебя встретила, Мира! — Дженни вытянула уставшие ноги и совсем сняла с головы покрывало. — В первый день мне пришлось туго. Когда Патти с истошным ревом убежал от ворот Башни, я просто бросилась разыскивать его по городу и только потом вспомнила: пророк ведь предупреждал меня, что Антихристу не дано обманывать животных! Я чувствую, что Ланс попал в беду, которую Патти уже тогда предчувствовал и попытался предупредить нас. Что же мне теперь делать, Мира? — Какой пророк тебя предупреждал?

— Пророк Айно с острова Жизор, который нас послал в Пиренеи спасать детей.

— Мы называем его Энох. Ты знаешь, что он сейчас в Иерусалиме?

— Правда? И с ним можно будет встретиться?

— Да, само собой. Пророки Илия и Энох вышли на открытую проповедь. Каждый день они появляются у храма Воскресенья Господня и говорят с людьми. — И Антихрист терпит это?

— А что он может сделать с такими слугами Божьими? Может быть, он и хочет их убить, но пока не решается: уж он-то знает, кто они такие на самом деле. А ты, значит, встречалась с Энохом на Жизоре… — Да. Там он крестил меня.

— Сандра тоже встречалась с ним на острове Жизор и, как и ты, называла его Айно. Только тогда на острове была пересылка.

— Про пересыльную тюрьму на острове мне рассказывала Дина, помощница Айно.

— Сандра и про Дину рассказывала. Тебе не кажется, что наш православный мир похож на огромный гобелен, в который вплетены все наши судьбы? Они так причудливо переплетаются между собой, что только взглянув издали, понимаешь, что рисунок так и был задуман, что все наши "случайные" встречи давно расписаны сверху. Ты отдохнула, Дженни? — Да. — Тогда пойдем наверх, к монахиням. — А они меня примут?

— Пока что они не отказали ни одному человеку, который сумел добраться до Елеонской горы. Это ведь их миссия — давать приют последним христианам.

Но не успела Дженни подняться, как Мира дернула ее за юбку. — Тс-с! Смотри, что творится!

По пыльной дороге в их сторону двигалась торжественная процессия: Патти, важно вышагивал по дороге, а на его спине ехали сразу четверо: три девочки сидели в ряд, держась друг за дружку, и первая держала перед собой маленького голопопого мальчишку, ухватившегося ручонками за поясок

на шее Патти. На голове ослика красовался венок из жасмина, а серебряный поясок был спереди украшен большой алой розой.

— Мама! Тетя Дженни! Мы уже покормили Патти, и теперь он нас благодарит — катает по очереди.

— Так это он сам вам предложил, чтобы вы на нем целой компанией катались?