его не баловала и учила не плыть по течению, а бороться за все земные блага. Добиваться поставленной цели, не ожидая никаких поблажек. Серая полоса неудач последних дней затягивалась в петлю, и не было сил с ними бороться или что-то изменить.

После боев под Шушой и Лачином и отстранения от командования бригадой, после непрерывных допросов следователями в генеральной прокуратуре в грязных и вонючих камерах следственного изолятора МНБ и в военной полиции, он задумал одним махом разрубить все нити, стягивающие душу паутины. Но тут же перед глазами вставали его солдаты, лежащие на склонах Карабахских гор. Ему слышались их голоса, зовущие отомстить за их погубленную молодость. За то, что они не насладились досыта благами этой жизни на земле и досрочно отошли в мир иной.

Часто во сне ему снилась жена, прижимающая к груди малолетних детей, умоляющая пожалеть их. Она протягивала к нему плачущую маленькую дочурку, будто хотела этим остановить его от необдуманных шагов.

Полковник повернул голову и мельком взглянул на часы, стоящие на тумбочке у изголовья кровати.

— Шесть часов утра. Как не крути, а годы армейской жизни дают о себе знать.

Полковник откинул одеяло и одним резким движением вскочил на ноги. Стал делать зарядку. С каждым движением, с каждым упражнением он чувствовал, как тело наливается привычной энергией. На лбу выступили крупные капли пота, которые скатывались по его щекам. Закончив гимнастику, он прилег на коврик для отжимания.

В это время дверь в спальню тихонько открылась, шлепая босыми ножками, в комнату вошла младшая дочка. В длинной ночной рубашке, с распущенными волосами она походила на маленького ангелочка, спустившего на грешную землю, чтобы вселить людям надежду. Увидев на ковре отца, она подскочила к нему и проворно забралась на его спину.

— Моя лошадка, моя лошадка — закричала дочка, схватив отца за волосы. На ее крик в комнату вошла жена.

— Ты что же такое делаешь, почему проснулась в такую рань, — она подхватила дочурку на руки. Ты уже большая девочка и должна знать, что папа не любит, когда к нему заходят в комнату без спросу. Давай пойдем на кухню, там я тебя угощу чем-то вкусненьким, — говорила ласково жена, нежно прижимая к груди любимицу семьи. Несмотря на протесты дочки, жена вынесла ее из комнаты, оставив лежать на полу полковника. Он нехотя поднялся и отправился в ванную. Сквозь шум воды, ему послышалась трель телефона, который молчал, с тех пор как его отстранили от должности командира бригады и направили в распоряжение МО. Все средства массовой информации, как правительственные, так и оппозиционные ежедневно пестрели обвинениями в адрес полковника, за сдачу городов Шуша и Лачин. В статьях подробно расписывались допросы, которые велись порой целый день, а иногда следователи забирали его и ночью. Соседи при встрече отворачивались или делали вид, будто не замечают его. Родственники любыми способами отказывались от встреч, тоже не звонили, боясь попасть под подозрения прокуратуры. Гнетущая атмосфера царила и дома. Дети своим детским чутьем, понимали, что в семье что-то такое происходит. За столом родители сидят молча, или перекидываются несколькими ничего не значащими фразами. Полковник сполоснул холодной водой лицо, прогоняя видения. Трель телефона повторилась, значит, ему это не показалось. Телефон из прихожей с нетерпением звал откликнуться. Он вышел из ванной, перед телефоном стояла жена, не решаясь поднять трубку. Она повернулась к мужу, в глазах ее застыл страх. Дочка своими маленькими ручонками крепко обнимала ее за шею. Он понял состояние супруги, подойдя, нежно обнял ее за плечи:

— Милая, все будет хорошо, вот увидишь. По настырности звонка я предчувствую, хорошую новость, — он поднял трубку.

Телефонистка, уточнив, кто у телефона, предупредила, что говорить будет помощник МО, и отключилась. Хриплый голос, не поздоровавшись, сообщил, что Министр Обороны срочно вызывает полковника к себе, при этом, предупредив, что в приемной он должен быть через двадцать минут.

Эта нетактичность, бесцеремонность со стороны помощника МО, будто прорвала полковника. Он прекрасно знал хамство звонившего и поэтому не стал утруждать себя, чтобы преподнести урок вежливости этому холеному типу. Выслушав распоряжение, полковник спокойным голосом заметил:

— Машину не забудьте прислать, так как не привык ездить на службу по вызову МО, на такси, — тут же положил трубку, чтобы не слышать рассуждений министерской выскочки. Встретившись с немым взглядом жены, он улыбнулся краешком губ:

— Я же говорил, все будет хорошо. Тем более, когда тебя разыскивают так рано. Жена ничего не ответила, но было видно, как напряглись морщинки возле глаз, как вытянулись в ниточку ее губы. Она повернулась и ушла в детскую комнату.

Вызов к Министру Обороны и отправка на фронт была такой неожиданностью, что полковник даже не запомнил сути разговора. Все время в голове стучала только одна мысль, — еду. Еду на фронт.

К декабрю 1993 года противник всеми силами нависал над старинным городом Бейлаган, и держал его селения под постоянным обстрелом. Имеющие возможность уехать жители района давно уже покинули город, а остальные, в надежде на лучшие времена, днем занимались хозяйством, а по ночам скрывались в пригороде, за бетонным водным каналом.

Полковнику было приказано выехать в Агдам, где прошла смена командования бригадой, и организовать взаимодействие между соседними подразделениями, чтобы отвлечь армянское командование от Бейлагана и дать войскам занять крепкую оборону на подступах к городу. Обстановка на Агдамском направлении, после сдачи города с каждым днем накалялась. Чем ближе он подъезжал к линии фронта, тем спокойнее становилось у него на душе. Прекрасно понимая, что теперь он едет туда, где не надо оправдываться и убеждать, где не любят малодушных, скользких лжецов и рвачей, здесь делают свою работу настоящие мужики, кому дорога судьба Родины.

В штабе Агдамской бригады его ждали, и как только он вышел из машины, к нему подошел офицер, который представился комбригом.

Подполковник Мамедов, был высокого роста, сухощавый молодой человек. Несмотря на молодость, ему пришлось пройти суровую школу в Афганистане и закрепить свой боевой опыт в стенах Академии имени Фрунзе.

С ним полковнику предстояло обсудить сложившуюся обстановку и наметить план по укреплению оборонительных рубежей, как на подступах к Бярде, так и в самом городе, на случай его штурма. Армяне, окрыленные своими успехами на других направлениях, не скрывали своих намерений захватить не только Бярду, но и продвинуться вглубь территории республики.

Познакомились с Талыбом, так звали Мамедова, за чашкой чая, вспоминая прошедшие бои, не скрывая злости и досады на руководство Министерства обороны.

Для более детального изучения обстановки, полковник попросил его вызвать на совещание всех