он шел, тем отчетливее слышались эхо разговоров, чей то смех, шум вентиляции, шаги где то наверху, крики…

Это значит, что он уже близко с тюрьмой!

И вот лестница вверх, а там очередная дверь. С выемкой.

Он по классике вставляет свой пейджер и набирает код — 2701.

Дверь открывается и он оказывается в темном помещении с дверями…

— Эй ты кто? — раздается удивленный и строгий голос.

Ортега замечает стражника в углу.

— Я Ортега Искариот! Пришел к опекуну, Христиану Дракулети! — открыто говорит наш храбрый герой.

— Я понял! Моя смена закончится через три часа! Дерзай, парень! А я пока тут вздремну! — стражник сделал вид, что спит.

Ортега подходит к камерам.

В какой из них Христиан?

Он смотрит в первые две, здесь никого.

Так последняя справа… ОЙ!

В этой камере сидел кто то.

Фигура повернулась к отверстию на свет лампочки.

— КИР! Это ты! Дружище! У меня утром случилась беда с пейджером! — начал было объясняться Ортега.

Вид у Кира был жалкий и разбитый. Вместо его формы рваная сорочка на голое тело, его белоснежные волосы растрепаны и грязные, красивые голубые глаза опухли, нежное девичье личико буквально постарело от печали, горя и страха. Его губа вздулась, скорее всего ему ее разбили.

Кир подходит к отверстию и сжимает решетки.

— Кир! Я тебя спасу! Мы что нибудь придумаем! Кир?! Ну! Ответь! Прошу не молчи! — Ортега не знал на самом деле как быть.

Кир стоял молча опустив голову, затем поднял ее и казалось смотрел куда сквозь Ортегу.

— А что я могу тебе сказать? Зачем? В этом смыла нет! Жаль, что это я понял только сейчас! — шепелявит он устало и измученно — Делай что хочешь! –

— Не падай духом! Сейчас я поговорю с Христианом! Он тоже здесь! Мы тебя спасем! — Ортега делает упор на их дружеский задор, но все тщетно.

Глаза Кира буквально вспыхивают злостью и гневом — ТЫ ЧТО!? СОВСЕМ ПРИДУРОК! ИСКАРИОТ!!! — визжит он безумно — ИЛИ ТЫ ТАК ИЗДЕААЕШЬСЯ НАДО МНОЙ!?! –

— КИР! — громко говорит Ортега.

— ЧТО КИР!?!?! ЧТО КИР!?!?! ПОДСТАВИТЬ ЛУЧШЕГО ДРУГА! А ЗАТЕМ ПРЕДАТЬ ЕГО!!! Это вы так сговорились за моей спиной? Самим спасти свои драгоценные жопы, а меня принести в жертву!? — плачет Кир, сжимая решетки камеры.

— Успокойся! Дай мне слово! — говорит Ортега.

— Ну конечно! Ты у нас кремень! Зато лучший друг-тряпка-рохля-плакса! — срывается в визг Кир.

Ортега замолчал.

Кир набрав воздуха, злобно и печально шипит — Что замолчал?! ИСКАРИОТ!!!! ЯЗЫК В ЖОПУ ЗАСУНУЛ!?!? Или сказать нечего в оправдание!? Или опять стоишь и думаешь очередную хитрую ложь, дабы друг-тряпка-рохля КИР ее радостно ПРОГЛОТИЛ! Все твои разговоры о справедливости не делали нашу дружбу искренней! Ты только пудрил мне мозги, а я, наивный придурок, верил тебе! Ты срал мне на лицо, срал в уши, срал в глаза, срал в душу, а я это впитывал! — Кира просто несло, он буквально был в дикой безумной истерике.

— Остановись! Это все ложь! Мы с тобой друзья! Вспомни! — почти кричит Ортега.

Кир сощурив глаза в безумные две точки, дико улыбаясь говорит — НЕТ! ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИ СВОЮ ПОГАНУЮ ГЛОТКУ! Настоящие друзья так не поступают!!! –

Ортега тяжело воздохнув, говорит — Прости меня! Извини! –

Кир издает громкий визг и шепчет, заливаясь слюной, соплями и слезами — АААААА! ИСКАРИОТ! ТЫ МЕНЯ ДОСТАЛ С ТВОИМ ИЗВИНИ И ПРОСТИ! ЛЖИВЫЙ МУДИЛА! Всю нашу жизнь я слышу от тебя эти вздохи-ахи, эти извинения и прощения! Сам ты выходил из воды сухим! А я получал по полной! Словно автоматический триггер! Громоотвод тумаков! Сраный козел отпущения! — он падает на пол камеры — От меня отрекся ненавистный отец, меня вышвырнули из Отдела Экзорцистов, клан мой отвернулся от меня, меня истязали дуболомы Совета! А после этого всего, ты говоришь извини-прости! — Кир поднимается и утерев слезы, произносит сквозь зубы — ПРОВАЛИСЬ ТЫ В АД! — затем он начинает повышать голос — ЧТОБ ТЫ ГОРЕЛ В АДУ! ЧТОБ ТЕБЯ ТЕРЗАЛИ ДЕМОНЫ! РВАЛИ НА КУСКИ! УУУУУУ! НЕНАВИЖУ! ЛЖИВЫЙ ЛИЦЕМЕРНЫЙ КУСОК ДЕРЬМА АБЕРРАЦИИ! — Кир начал метаться словно одержимый.

Ортега отошел от камеры на несколько метров, на всякий случай.

— Куда уходишь!!! ИДИ СЮДА! Я ХОЧУ СХВАТИТЬ ТЕБЯ ЗА ЛИЦО! И РАЗОРВАТЬ ЕГО ТЕБЕ ДО КОСТЕЙ! А ЗАТЕМ ОТОРВАТЬ ТЕБЕ ХРЕБЕТ и засунуть ЕГО ТЕБЕ ЖЕ В ЗАДНИЦУ! А ТВОЙ череп я бы использовал бы КАК

ТУАЛЕТ! Я БЫ СРАЛ И ССАЛ БЫ ТУДА! — накричавшись, он начинает снова биться в рыданиях.

— Ты демон! Ты страшный демон, Ортега! Мне снится сон, что я нахожусь в Черном Лабиринте, а там ты хватаешь меня, затем превращаешься в жуткого демона, всего темного, с дикой кроваво-багровой пастью и длинными когтями! Затем он валит меня, срывает одежду, насилует, а в конце заживо срывает кожу и пожирает мою плоть! — тихо плачет Кир.

Ортеге нечего сказать.

Значит и ему тоже снился Черный Лабиринт и этот демон-страж клана Дракулети…

— Еще твоя противная Джабервока! — плачет он — Она меня ненавидит! Хотя ты ее создал! А виноват снова я! Знаешь что случилось сегодня утром? Эта лживая ведьма с большими титьками решила ускорить судебное разбирательство! Сегодня был суд! Я звонил тебе! Тебе! Думал ты приедешь, встанешь за меня, как настоящий друг! НО НЕТ! ТЫ СПАЛ! ПРОСТО СПАЛ! НЕБОСЬ СОСАЛ ВО СНЕ СИСЬКИ ЮЛИИ?! ИЛИ ВЫЛИЗЫВАЛ ЕЙ ЕЕ ЗАД!? Конечно! С тебя все обвинения сняты! Твой опекун накормил этого алчного зверя Мэлоуна горой бабла! Все об этом знаю! — он бьет со всей силы об стальную стену.

С его руки капает кровь. Но он ее не замечает — ОРТЕГА ИСКАРИОТ СВОБОДЕН! Он НЕВИНОВЕН! Ха! — он размазывает кровь по своему лицу — Зато я теперь во всем виновен! На меня все спихнули! Теперь меня расстреляют! Через пару дней! — он погружается в глухие рыдания.

— КИР!… Нет…. — только и может сказать шокированный Ортега.

— Твоя мама была доброй и милой женщиной! Мне жаль, что она была убита! Я думал ты на самом деле хотел восстановить справедливость и поверил тебе! А ты пошел по головам, ложь на лжи за ложью, подставляя друзей и играя с уликами! Ты сам в итоге стад таким же гнусным упырем, как твой опекун! — презрительно хмыкнул Кир и сплюнул кровавый сгусток в сторону Ортеги — Ты уже не тот честный и добрый мальчик. которого я знал! Посмотри на себя! Какой ты на хрен Искариот?! Ты истинный Дракулети! –

— КИР! НЕТ! — Ортега отрицательно мотает головой.

— Не пытайся