Леорт нашел для Орлада место в казарме и отвел его поесть — похлебка оказалась слишком острой, не такой вкусной, как в Нардалборге — и познакомил со множеством людей, в том числе и с солдатами его фланга. Пиво и вино текли рекой, но Орлад редко пил что-либо, кроме воды, даже в лучшие времена. Леорт и его друзья что-то от него скрывали. Они обращались к нему «брат Орлад», но он никому из них не верил.

Леорт был из тех, кто постоянно заботится о своей внешности, и вел себя так же, как его боевой зверь, словно не мог о нем забыть. Это глупо, поскольку любой дурак знал, что Леорт превратится в кота, и всем известно, как бороться с котами. Молодые веристы обладали разносторонними способностями, и им не следовало цепляться за одну-единственную боевую форму, говорил Хет, поскольку предсказуемые погибают первыми.

В то время как запад все еще оставался алым, на черном восточном небе появились звезды. Рабы торопливо двигались по столовой, зажигая светильники. Орлад задержался за столом вместе с Леортом и половиной своего фланга; остальные заступили на дежурство.

— Хорошо поел? — Командир фланга лениво потянулся.

— Даже слишком.

— Никто не желает прилечь на пуховую перину?

— Надо поторапливаться, пока еще не все места заняты! — заявил большой Меркурту, исполнявший роль главного приспешника командира.

Орлад этого ждал. В течение многих лет он обещал себе, что будет воздерживаться от отношений с женщинами до тех пор, пока не получит медный ошейник, и он его получил. В ту самую ночь, когда он узнал, что его вызывают в Трайфорс, он решил, что это идеальная ситуация — анонимность и разнообразие выбора. Он не рассчитывал, что ему в первый же день придется принять участие в вечеринке, но у него появлялась возможность посмотреть, как это будут делать другие. Сегодня ночью это произойдет! У него было три медяка в сумке.

Между тем остальные принялись спорить о том, куда следует идти сначала — к нимфам или к женщинам, берущим за свои услуги деньги. Все с жаром обсуждали плюсы и минусы обоих вариантов.

Все споры разрешил Леорт.

— «Шестьдесят Путей» — через дорогу от нас. Мы сбросим самую тяжелую ношу там — и дальше будем путешествовать налегке.

Все встали. И хотя командир не давал никакого сигнала, фланг сомкнулся вокруг Орлада, и в сопровождении веристов он вышел из столовой.

Три маленьких светильника тускло освещали большую комнату в «Шестидесяти Путях», а из мебели имелись лишь ковры и подушки. Леорт договорился, что здесь примут восемь веристов за четыре медных монеты — он вытащил их из собственной сумки, что вызвало всеобщее удивление и одобрение В Приграничных землях от них не будет никакого толку, объяснил Леорт, ничего не сказав о том, откуда у него деньги. Одни радостно завопили, встретив старых знакомых, другие также нашли себе подходящих спутниц, и все уютно устроились на коврах.

— Я считаю, что флоренгиане очень привлекательны! — заявила подружка Орлада, прижимаясь к нему. Он решил, что она едва ли не самая молодая, но при таком скудном освещении трудно было определить наверняка. Так или иначе, она оказалась замечательно пухлой и нежной; и от нее приятно пахло. Она поднесла к его губам кубок. — Как тебя зовут, Герой?

Он ощутил вкус вина; в него для сладости добавили меда.

— Орлад.

Она захихикала и провела по его губам кончиком пальца.

— У тебя нет заостренных зубов! — Она наклонилась к нему поближе и прошептала: — А мех у тебя есть?

Он знал, что чувство юмора — не самая сильная его сторона.

— А тебя как зовут?

Она сделала глоток из того же кубка, глядя на него большими темными глазами.

— Мускус.

Он не поверил, что это ее настоящее имя, но ему нравился ее запах. Скоро он уже знал, что ее бедро столь же гладкое, каким кажется. Он выяснил, что поцелуй — это нечто больше, чем обычное касание губ. Орлада встревожили и обрадовали процессы, которые начали идти под его накидкой. Похоже, ему не придется беспокоиться о том, чтобы все прошло как надо. Мускус также в этом удостоверилась, когда наклонилась, чтобы слизнуть вино, случайно пролитое ему на грудь.

— Дорогой, ты ведь принес мне подарок, верно? — прошептала она ему в ухо.

Он пробормотал нечто неразборчивое, пока его руки исследовали ее грудь.

— Замечательный ты мой, почему бы нам не начать? — Она встала, и он пошел вслед за ней.

Другие пары уже начали исчезать за дверями. Орлад обрадовался, что не будет никаких представлений, поскольку сейчас они казались ему лишними.

— М-м-м, — протянул он.

Обнявшись, они пошли по темному коридору, по одну сторону которого располагались тесные темные комнатки. Из некоторых доносились шепоты и хихиканье, в других было пусто, но Мускус вела Орлада в какое-то вполне определенное место. Ее рука забралась ему под накидку, которая начала сползать, словно по собственной воле.

Мускус открыла дверь и ввела его в помещение побольше, которое было ярко освещено. Орлад сразу же ощутил сильные приятные ароматы. Очевидно, здесь принимали клиентов поважнее, чем рядовые веристы. Слева он обнаружил огромную постель — ничего подобного ему еще не доводилось видеть, справа находился очаг, где пылал огонь, чуть в стороне стоял стол с кувшином вина и кубками. Напротив, возле второй двери, замерла Свидетельница в белых одеждах, голова и лицо которой скрывала белая вуаль. В руках она держала прялку и веретено.

— Двенадцать благословений, командир фланга Орлад.

Он продолжал крепко обнимать Мускус.

— Давай найдем какое-нибудь другое место, — сказал он.

— Нет, сначала выслушай ее.

— Если хочешь, я уйду, — молвила прорицательница, — но предупреждаю: вино в кувшине отравлено. Женщина об этом знает.

Мускус высвободилась из рук Орлада и закрыла дверь.

— Боюсь, она права, милый. Меня предупредили, чтобы я ничего не пила. — Мускус лениво подошла к столу и понюхала вино. — Нет, ничем не пахнет.

— Я сказала, что вино отравлено, значит, так и есть. Тебя специально накормили острой пищей, чтобы ты захотел пить. Не беспокойся, вино тебя не убьет, ты лишь немного захвораешь.

Романтические мечты Орлада моментально уступили место ярости.

— Кто? Зачем?

Женщина в белом пожала плечами.

— Приказ сатрапа. Он ничего не объяснил. После того, как ты всю ночь промучаешься с животом, тебе будет трудно хорошо сражаться завтра, когда вы попадете в засаду, но я не думаю, что дело в этом. Возможно, задача состоит в том, чтобы ты никуда не ускользнул до рассвета. Он любит смотреть.

— Я вам не верю. — Однако у него не было выбора. Даже во всем сомневающийся Хет говорил, что прорицательницы не лгут.

— У тебя треугольный шрам на правом бедре, метки от когтей возле пупка и отсутствует левый сосок. Перед тем как отправиться в столовую, ты спрятал четыре медяка в своей постели. Я сказала правду?