«Не-е‑е…» – в третий раз донеслось из глубин сложного янтарно светящегося сооружения.

Холл плюнул, повернулся к нему спиной и поспешил к лифту.

Через полчаса из своей суперсовременной кельи, оборудованной независимым Wi-Fi и спутниковой связью, он позвонил анарху Германии. Двадцать лет назад компьютерная и спутниковая связь ему бы не понадобилась, так как все магистры Комитета владели легкоступом и тхабсом как способами внепространственной связи и мгновенного преодоления пространства. Но те времена прошли, и бывшие маги вынуждены были использовать технику и гаджеты, созданные «обычными» людьми.

В кубе объёмного экрана монитора мигнуло красное колечко, превратилось в птичий глаз; анарх Германии не любил показываться перед абонентами в своём физическом облике, что всегда напрягало Холла. Но виду он не подал:

– Доброе утро, доктор Шнайдер.

– Доброе утро, епископ.

По официальной версии, Шнайдер практиковал в частной евангелистской клинике Мюльхайма, неподалёку от Гамбурга, будучи её владельцем, а на деле был одним из кандидатов на пост главарха Комитета 300.

– Я знаю, что вы посетите Киев в ближайшее время. Мне хотелось бы встретиться с вами до этого момента.

– Ни капли не возражаю, ваше святейшество, но до отъезда я буду крайне занят и не смогу к вам подъехать. Если хотите, приезжайте вы. В крайнем случае встретимся в Киеве. Вас это устраивает?

Холл выдержал паузу, унимая поднявшийся в душе гнев. Шнайдер откровенно издевался над ним, что было недопустимо в кругу анархов, но UnUn Германии укрепил позиции после снятия санкций с России, и с этим приходилось считаться.

– Я подумаю, доктор. Возможно, мы действительно пересечёмся в Киеве. Однако хочу предупредить.

Птичий глаз мигнул в глубине экрана, как живой.

– Я весь внимание.

– Один из наших коллег задумал резко сократить количество членов Комитета.

Собеседник скрипуче рассмеялся:

– Я даже в курсе, кто именно: русский анарх, Дубинин.

– С небольшим уточнением: на пару с помощником – сыном Рыкова. Оба очень увлекались идеей нейтрализации американского Союза.

– И это мне известно.

– Постарайтесь остаться в стороне от их разборок, а главное – уцелеть.

Новый взрыв скрипучего смеха:

– Я приму все необходимые меры.

– Это будет нелишним. Кстати, на чьей вы стороне?

– На своей, герр епископ. Если вы помните, я возражал против непродуманного введения санкций в отношении России, предложенных американским коллегой, и оказался прав, так как это позволило русским укрепить страну и усилить её защитные рубежи. А вы между прочим поддержали мисс Кэтрин, после чего Обама, считающий американцев венцом эволюции человечества, и полез на Россию.

Холл пережил двухсекундную вспышку холодного гнева.

Анархом Союза Неизвестных США была женщина, люто ненавидящая всё славянское и русское, и справиться с её кретиническими идеями превосходства не мог никто.

– Я сделал всё, что мог.

– Знаю и ни за что вас не осуждаю, – отступил Шнайдер. – Благодарю за предупреждение.

– Увидимся в Киеве.

Глаз в кубе экрана мигнул, вспыхнул язычком пламени и растаял.

Холл флегматично пожевал горьковатую подушечку чевспайса, скомандовал компьютеру связать его с Америкой.

Через минуту в глубине экрана соткался из разноцветных лучиков света сложный кристалл с чёрной дыркой посредине. Это был опознавательный символ Кэтрин Блохшильд – анарха американского UnUn. Затем кристалл рассыпался на струи более мелких кристалликов, образовавших сначала радугу, а потом соединившихся в лицо Кэтрин, лобастое, бугристое, с мощными чёрными бровями, толстым носом и слегка вывороченными губами. В отличие от доктора Шнайдера глава американского Союза не пряталась за символы или изображения зверей и птиц. И походила она со своей причёской – жидкие, короткие волосы, свисающие сосульками, оттопыренные уши – больше на мужчину, нежели на женщину. Да и вела себя соответствующим образом, будучи представителем секс-меньшинств.

– Слушаю вас, выше святейшество, – сухо сказала она.

Холл приготовил для встречи пышную фразу, желая отметить ум и энергию «золотой леди», как её уважительно называли коллеги, но глянул на пренебрежительно оттопыренную губу анарха и ограничился короткой фразой:

– Добрый вечер, мисс Блохшильд.

– У нас ночь, – ещё суше заметила «недоженщина». Официально она занимала пост президента американского Фонда поддержки демократии, раскинувшего сеть по всей планете, финансируемого миллиардерами США и спецслужбами, на самом же деле управляла страной и почти половиной стран мира, чьи Союзы Неизвестных подчинялись американскому UnUn. За её спиной стояли практически все самые богатые бизнесмены США, столпы американских банковских систем и магнаты СМИ.

– Прошу прощения, мисс Блохшильд, – смирил гордыню главарх Комитета 300. – Хотел узнать, как идут дела по подготовке… мм-м, встречи в столице Украины.

– Нормально, – сказала анарх.

– Хотелось бы уточнить состав вашей делегации.

– Никаких изменений, ваше святейшество, – качнула головой женщина. – Восемнадцать фигур влияния. Или вы говорите о количестве всех необходимых деятелей вместе с группой обслуживания?

– Всех.

– Более пятидесяти.

– Охрана?

– Разумеется, мы побеспокоились об охране. Она входит в указанное количество участников. Почему вас это интересует?

– До меня дошли слухи о предполагаемой попытке… ограничения количества вашей делегации.

Губы Кэтрин Блохшильд искривила презрительная улыбка:

– Русские… я в курсе. Мы позаботимся о том, чтобы они… как это у них говорят? – Собеседница перешла на русский язык: – Остались с носом.

– В связи с этим у меня просьба, дорогая Кэтрин: не устраивайте разборки с русскими до начала Схода. Для инициации запорогового импульса нам потребуются все фигуры влияния. Понимаете, о чём я? Иначе мы не преодолеем энергопорог магической активации Великих Вещей. Потеря любой фигуры недопустима.

– Прекрасно понимаю, преподобный, – надменно изогнула брови женщина. – Предупредите лучше русских. Если они не успокоятся и начнут выяснять отношения, получат надлежащий отпор.

– После Схода.

– Разумеется.

– Предупрежу, мисс Блохшильд. – Холл постарался сохранить невозмутимый вид. – Насколько мне известно, русские наступили вам на мозоль, не так ли? Не нужно было отнимать у них Украину, доктор Шнайдер предупреждал вас, что это плохо кончится. Уже доказано: военный хаос – плохая политика.

– Видно, что вы не бизнесмен, – усмехнулась Кэтрин Блохшильд. – Политика – более доходный бизнес, чем вооружённый грабёж. У нас с русскими ничего личного, только бизнес.

– Это чересчур циничная оценка ваших отношений, – улыбнулся, в свою очередь, Холл.

Анарх нахмурилась:

– Циничность формулы «ничего личного – бизнес» как нельзя лучше описывает циничность человеческой натуры. Не забывайте, что все мы – потомки тараканов. Хотя русские и считают себя потомками богов.

– А вы кем себя считаете?

– Без комментариев, епископ.

– Всё же вы ошиблись в их реакции, Россия не ослабела после ваших революций, как вы рассчитывали.

– Оставим политику тем, кто её делает. Нами движет