более выгодным, ведь легионеры могли достать Насауга, а канимы находились слишком далеко от Тави.

Тем не менее, когда Тави приближался к каниму, он должен был признать, что одни только размеры Насауга производят впечатление и должны послужить ему защитой от возможного нападения Тави. Не говоря уж о том, что когти и клыки давали Насаугу огромное преимущество. Было достигнуто состояние равновесия, на большее рассчитывать не приходилось.

Тави остановился в десяти футах от Насауга.

– Я Руфус Сципио, командир Первого алеранского легиона, – сказал он.

Каним смотрел на него темными, налитыми кровью глазами.

– Военачальник Насауг.

Тави не был уверен, кто сделал движение первым, но оба – в качестве приветствия – слегка наклонили голову в сторону.

– Говори, – сказал Тави.

Губы канима раздвинулись, обнажив клыки, – улыбка или легкая угроза.

– Обстоятельства помешали мне собрать наших убитых в тот временной интервал, который ты гарантировал, – сказал он. – Я хочу получить разрешение на то, чтобы сделать это сейчас.

Тави почувствовал, как его брови поползли вверх.

– Учитывая все обстоятельства, мои люди будут нервничать, если твои воины подойдут близко к стенам города.

– Они будут без оружия, – ответил Насауг. – А я останусь здесь, в пределах досягаемости ваших лучников, чтобы гарантировать нашу добрую волю.

Тави долго смотрел на Насауга, и ему показалось, что в глазах канима он видит смех. Тави улыбнулся, обнажив зубы:

– Ты играешь в лудус, Насауг?

Каним снял шлем, и его уши слегка задергались, появившись из-под стали.

– Иногда.

– Позволь мне позвать посыльного, чтобы он сообщил моим людям, а ты в это время пришлешь сюда своих канимов. У твоих воинов будет время до захода солнца. А я останусь с тобой, чтобы предотвратить возможные недоразумения.

Из горла Насауга вырвалось рокочущее рычание – самый угрожающий смех из всех, что Тави доводилось слышать в жизни.

– Очень хорошо, – ответил каним.

Через пять минут Тави уже сидел напротив Насауга, и они начали играть на маленькой походной доске для лудуса. На простых каменных дисках были вырезанные изображения фигур вместо обычных статуэток. Тави и Насауг углубились в игру, а восемьдесят канимов в доспехах, но без оружия вышли вперед и начали собирать тела своих погибших собратьев. Никто из них не приближался к играющим командирам ближе чем на двадцать футов.

Тави начал с того, что казалось безрассудной атакой.

Насауг, прищурившись, смотрел на доску.

– Со смелостью у тебя все в порядке, – сказал он через несколько ходов. – Но одной смелости недостаточно для победы.

Через несколько ходов Тави ответил:

– Твоя защита не так сильна, какой могла бы быть. Если усилить натиск, она может не выдержать.

Тогда Насауг начал играть серьезно, произошел обмен несколькими фигурами, однако на позицию выходили новые действующие лица, предвещая еще одну серию разменов. Тави потерял одну фигуру, потом другую, и его атака начала ослабевать.

Неожиданно послышались шаги, и к ним подошел один из ритуалистов Сарла. Он оскалил зубы, бросив быстрый взгляд на Тави, потом повернулся к Насаугу.

– Хррршк нагр лэк карраш, Huuuskk nagku lak ıuuung kasuuuask, – прорычал он.

Тави его понял: «Тебе было приказано атаковать. Почему ты до сих пор этого не сделал?»

Насауг не ответил.

Ритуалист зарычал, подошел к Насаугу вплотную, положил руку на плечо военачальника и начал повторять вопрос.

Насауг повернул голову в сторону, его челюсти щелкнули, и одним коротким движением он оторвал кисть руки ритуалиста, а потом мощно его лягнул, так что тот рухнул на землю, воя от боли.

Насауг поднял руку, вытащил откушенную кисть из пасти и небрежно отбросил ее в сторону лежащего ритуалиста, не отводя взгляда от доски.

– Нельзя прерывать тех, кто лучше тебя, – прорычал он на канимском; Тави понял почти все. – Можешь передать Сарлу: если он хотел, чтобы я начал сражение, ему следовало дать мне время собрать моих павших воинов. Скажи ему, что я сам выберу место и время атаки. – Только после этого Насауг посмотрел на ритуалиста. – А теперь иди. Пока не истек кровью до смерти, – прорычал он.

Раненый каним прижал кровоточащий обрубок руки к животу и убежал, жалобно поскуливая.

– Мои извинения, – сказал Насауг. – Нас прервали.

– Никаких обид, – задумчиво ответил Тави. – А ты не любишь ритуалистов.

– Твои глаза могут видеть солнце в полдень, командир, – ответил Насауг и принялся изучать доску. – У тебя разумная стратегия. Ты многое о нас знаешь.

– Кое-что, – ответил Тави.

– Однако тебе требовались ум и мужество, чтобы осуществить попытку. И за это ты заслужил уважение. – Насауг посмотрел на Тави в первый раз после начала игры. – Но как бы я ни презирал Сарла и ему подобных, мой долг не вызывает сомнений. У Сарла совсем немного ритуалистов, но им верит каста ремесленников. – Он небрежно направил ухо в сторону огромного числа солдат вспомогательных частей. – Возможно, с их стороны это глупо, но я не пойду против них и не оставлю одних. Я изучал ваши силы. Вы не сможете нас остановить.

– Может быть, ты прав, – ответил Тави. – А может быть, нет.

Насауг снова оскалил зубы.

– Твои люди плохо обучены. Офицеры убиты, а рыцари намного слабее, чем им следовало быть. Горожане едва ли сумеют оказать тебе серьезную помощь. – Он двинул вперед своего консула, начиная собственную атаку. – Ты не видел нашу касту в сражении, если не считать пробной утренней атаки. Ты не сможешь отбросить наши войска еще раз, алеранец. До завтрашнего заката все будет кончено.

Тави нахмурился. Это не была поза, в голосе Насауга не прозвучало ни угрозы, ни гнева, ни радости. Он просто констатировал факт без малейших эмоций или злобы. И это встревожило Тави больше, чем что-либо другое.

Но Насауг был воином-канимом. И если он хоть немного похож на Варга, то его слова подобны крови, которую следовало проливать только в случае необходимости. И постараться обойтись наименьшими потерями.

– Интересно, зачем ты вообще об этом говоришь.

– Чтобы предложить тебе другой вариант. Отступи и оставь мост в целости и сохранности. Уведи своих воинов, гражданское население, детей. Я дам тебе два дня, в течение которых вас никто не будет преследовать.

Тави несколько мгновений смотрел на доску, а потом передвинул одну из своих фигур.

– Щедро. Почему ты делаешь мне такое предложение?

– Я не говорил, что способен уничтожить тебя без потерь, командир. Это убережет твоих и моих воинов.

– До тех пор, пока мы вновь не сойдемся в сражении?

– Да.

Тави покачал головой:

– Я не могу отдать тебе мост. Мой долг состоит в том, чтобы удержать его или уничтожить.

Насауг кивнул:

– Ты сделал щедрый жест, когда предложил нам