Одному.

Без меня.

И, присев на корточки перед его спутником, строго заметил Избуру:

– Это ты верно сказал, что друзей не бросают. Мудро.

Тот в ответ вновь легонько оскалил клыки, но уже как-то иначе. Интонация явно сменилась.

– Это он так улыбается тебе, княже, – несколько удивленно пояснил откуда-то сверху Вратислав.

– Я так и понял, – кивнул я. – Ну пока. Ты со своим другом, а я со своим.

Избур ничего не сказал, но зато лизнул меня на прощание и повернулся, подставляя правый бок.

Я осторожно провел по шерсти. Страха, что он укусит, я не испытывал, просто боялся задеть раны.

Подошедший Гнедко заржал, но на сей раз радостно, бестолково тычась в меня мордой.

– Ты тоже со мной согласен? – спросил я его.

Конь охотно всхрапнул.

– Понятно. Вот только выполнит это не каждый, а согласится и впрямь любой. – Я погладил его и вздрогнул от неожиданного оклика Вратислава:

– Княже!

Я обернулся.

– А меня ведь деда об этом тож упредил. Ну что ты откажешься, – несколько смущенно произнес он.

– То есть как? – опешил я. – А… зачем же он послал тебя, если знал, что все так обернется?

– Чтоб передать, – спокойно пояснил Вратислав. – Мол, сила камня не враз ослабеет, потому у тебя и опосля Перунова дня есть еще времечко. Токмо недолго – седмиц пять, от силы шесть, а потому он тебя до осени ждать будет…

«До осени, – весело усмехался я на пути в Москву. – Да мне тут и осталось всего ничего, чтоб окончательно все наладить, и уж тогда со спокойной душой…»

А действительно, сейчас только съезжу в Коломенское, затем вместе с Дмитрием завтра вернусь домой, доставлю семью Годуновых в Кострому и…

А ароматная пена в горячей ванне может и подождать – ничего страшного. Коль полтора года пролетели на одном дыхании, то о лишнем месяце и упоминать стыдно – пролетит за один миг.

Лишь бы за это время не стряслось ничего экстраординарного, а впрочем, даже если и произойдет, то оно навряд ли меня удержит.

Жаль только, что не погуляю на свадебке Ксении Борисовны с Квентином, о которой шотландец уже несколько раз заговаривал, но, может, оно даже и к лучшему – нечего мне там делать.

И вообще, об этом мы думать не будем.

Лучше о Коломенском – свою последнюю партию я должен отыграть без помарок, дабы честно заслужить свое возвращение, тем более что выглядит эта партия проще пареной репы.