Сао Ли резким движением выбросил руку, охваченную зеленоватым свечением, снова подпрыгнул и ребром ладони ударил по уродливому нимбу, окружавшему голову Ирияса. Черная тень рассеялась, и тело султана тут же рассыпалось мелким серым прахом.

— Душа. Он каким-то образом отделил душу от тела… — вырвалось у меня.

И сразу все встало на свои места. Плоть древнего некроманта изношена, он сохраняет жизнь лишь благодаря энергии поглощенных душ. Вот почему андастанцам постоянно требуются все новые жертвы. И как только душа отделилась, тело, оставшись без подпитки, тут же умерло.

Сао Ли, отвернувшись от того, что некогда было Ириясом, повелительным жестом указал своим помошникам на шеймидов. Журженьцы ринулись в атаку.

Это была долгая битва. Мы расправлялись с потерянными, напуганными гибелью своего Солнцеподобного некромантами. С их гибелью гибли и носферату, после долгих мук обретая счастливое посмертие. Но несмотря ни на что, это был тяжелый бой. Я видел, как упал под ударом шеймида Мэй'Клилли. Как Лютый заслонил собою израненную Анири и вынес ее из боя. Как Сао Ли невозмутимо хладнокровно пронзил заклятием сердце юной султанши.

Под утро все было кончено, а на поле битвы остались лишь горы трупов. Мы бродили среди них, выискивая своих, стаскивая в кучи чужих. Раненная в грудь Рил'Айэлле… мертвый Мэй'Клилли, заваленный изрубленными телами… Эльфы… гномы… люли… Победа досталась нам дорогой ценой.

Долго еще тянулись в Красную рощу повозки с раненными и погибшими. И долго горели тела бывших носферату на погребальных кострах, у пепелища уничтоженного некромантами ельника.

* * *

Центральная площадь Красной рощи была заполнена так, что на ней не нашлось бы места даже бесплотному духу. Небольшой городок никогда не видел такого наплыва людей: толпа не умещалась на площади и выплескивалась на примыкающие к ней улицы, бурлила в подворотнях, растекалась по переулкам. Из окон домов высовывались головы горожан, балконы, крыши — все было занято людьми.

Мы с Дарианной, Копылом и Сао Ли стояли на высоком деревянном помосте, наскоро сколоченном возле дома бургомистра, и смотрели на колышущееся человеческое море. Дрианн все еще был прикован к постели, Лилла неотлучно находилась рядом с ним. Лютый отказался присоединиться к нам, считая, что должен быть вместе со своими воинами. Интересно, что под воинами он подразумевал не полк имперских ястребов, а эльфов, которых вел в сражение с некромантами. То же самое заявил и мастер Триммлер. Сейчас гномий полк стоял в нескольких шагах от помоста, ожидая речи императрицы, а заодно и сдерживая напор толпы, а первозданные кольцом окружали сооружение, У многих эльфов в руках были музыкальные инструменты — кифары, лютни, свирели и скрипки. Дядя Ге, граф Ортекс и остальные маги остались в госпитале ухаживать за ранеными.

— Братья и сестры! — заговорила Дарианна, и на площади мгновенно наступила тишина. — Мы победили! Некромантская зараза уничтожена. Запомните этот день. Потому что отныне он станет самым великим праздником нашей страны. День Торжества. Сегодня мы будем радоваться своим свершениям, будем поздравлять друг друга с победой. Но сначала давайте почтим память тех, кто погиб, защищая свою страну. Защищая нас. Ничто не заменит Галатону его детей, павших на этой войне. Да возродятся они в счастливое время. Вечная им память…

Императрица первая, подавая пример подданным, опустилась на колени и склонила голову в благодарном поклоне. Следом за нею колени преклонили все, кто находился на площади. И лишь эльфы остались стоять — высокие, изящные, торжественно молчаливые.

Золотоволосый юноша поднес к плечу скрипку, нежно тронул смычком струны, и над городом зазвенела тонкая, пронзительная мелодия. Ее подхватили кифары и лютни, свирели вплели в нее свои соловьиные трели. Музыка понеслась над склоненными головами людей — чистая, прекрасная, невыразимо печальная. Она проникала в самое сердце, пронзала скорбью и болью, но одновременно исцеляла, превращая еще не улегшуюся в душе ненависть и злобу в тихую, светлую грусть. Взмыл в синее небо высокий девичий голос, выпевая мелодичные слова на красивом чужом языке. К нему присоединился бархатный баритон, потом еще и еще… Они пели о войне, о славных сражениях, о сильных мужчинах, отдавших свои жизни ради того, чтобы когда-нибудь на их многострадальной земле воцарился мир, о прекрасных женщинах, ждавших героев из боя. О том, что все жертвы были не напрасны, потому что благодаря им будет продолжаться жизнь и снова будут смеяться дети. О том, что герои останутся жить в памяти поколений, а милосердные боги даруют им новое, счастливое перерождение…

И казалось, люди и гномы, не знавшие эльфийского языка, понимали каждое слово этой прекрасной, волшебной песни. По лицам женщин катились слезы, мужчины хмурились, будто снова вернулись на поле боя. Эльфы пели, и их песня была долгой, но каждый из нас молился в душе, чтобы она длилась и длилась, очищая заскорузлые от ненависти сердца.

Это был реквием. По тем, кто погиб в бою и был убит в своем доме. По Паргании, захваченной орками, и по дивному Аллирилу, пожранному бездной. По нашей империи и тихому, неспешному, уютному, словно теплый летний вечер, Алмазному веку. По всему миру, который необратимо изменился и больше никогда не будет прежним.

Наконец отзвенели в тишине слова песни, умолкли лютни и кифары и последний, пронзительный звук скрипки отзвенел над площадью. И мы встали с колен. Чтобы жить и попытаться построить на развалинах новую империю.

А потом был всенародный праздник. Люди веселились прямо на площади, черпали старку и вино из бочек, выставленных за счет казны. Женщины выносили из своих домов свежий хлеб, вареные овощи и прочую нехитрую снедь — с едой было не очень богато… Но хозяйки потчевали радушно, а счастье придавало угощению неповторимый вкус.

Гномы, припрятав чеканы в подвале ратуши, присоединились к празднующим. Откуда-то словно по волшебству появился бочонок Глубинной радости, которым дети гор принялись усердно угощать всех желающих. Смельчаков, рискнувших сделать глоток, тут же отволакивали в сторонку — отсыпаться. Журженьские мудрецы не приняли участия во всеобщем братании и незаметно исчезли из виду. К моему удивлению, первозданные не побрезговали народным гуляньем. Смеясь, они смешались с толпой, которая встретила их появление одобрительными выкриками. А судя по оживлению среди молоденьких горожанок и довольным лицам эльфийских юношей, я и без гадалки мог предсказать, что месяцев через девять Красной роще следует ждать появления новых жителей — остроухих и светлоглазых.

Но долго эльфам веселиться не пришлось, их пригласили в ратушу, на официальную церемонию утверждения договора. Мы собрались в большом зале. Присутствовали Копыл, Лютый, я и почему-то Сао Ли. Наверное, у него тоже имелся документ, который следовало заверить. Журженьские мудрецы-воины появились на поле боя в самый последний момент. Видимо, императрица нашла, что им посулить. Что ж, как бы высока ни была цена, она оправдана: вмешательство загадочных магов переломило ход сражения. Еще неизвестно, смогли бы мы победить без их помощи. Хотя я полагал, что мог бы и сам справиться с Ириясом.