— Десятка — это хорошо.

— Семерка выиграла, — объявил банкомет.

— Ты удваиваешь?

— Беру семь франков, — сказала Мари.

— Пятьдесят су, — сказала Клеманс.

— Остается пятьдесят сантимов, ты возьмешь их Анри?

— Нет.

— Поистине разорение тебе не грозит: берешь всегда, когда ничего нет, и ничего не берешь, когда есть.

— Дама плохая, — сказал Анри, — она уже четыре раза выходила.

Опершись белыми ручками о стол, обе молодые женщины, улыбаясь, внимательно следили за падающими одна за другой картами, но, видя, что они не приносят им выигрыша, принялись ругать их.

Игра в компании с женщинами имеет ту прелесть, что в ходе нее их лица меняют множество разных выражений, от неподдельной печали до безумной радости, в зависимости от того, проигрывают они или же выигрывают. Женщины ведь в противоположность нам не дают себе труда скрывать свои чувства.

— Дама выиграла! — объявила Клеманс. — Черт бы побрал эту монаршыо особу!

— В банке двадцать франков, — сказал Эдуар.

— Беру десять, — сказала Мари.

— Я… ничего, — проговорила Клеманс, подсчитывая деньги, лежавшие перед ней. — Впрочем, не взять ли мне сто су?

— Я — остальное, — смиренно сказал Анри.

— Две восьмерки! — сообщил Эдуар.

— Я буду должна тебе десять франков, — сказала ему Мари.

— Я бы предпочел, чтобы кто-нибудь другой был мне должен только пять, и я бы тогда выиграл еще сто су.

— Я тоже больше не плачу, он уже третий раз выигрывает, — сказала Клеманс, — но я беру десять франков.

— И я десять.

— А я пять.

— Пять.

— Десять.

Талия окончилась. Эдуар раскрыл карты.

— Два валета! — смеясь, сказал он.

— Негодный Галюше! — разом проговорили обе женщины.

— Итого я должна тебе двадцать франков, — сказала Мари.

— Продаю этот долг за тридцать су, — сказал Эдуар.

Никто не ответил.

— Ничего себе доверие! — прошептал Анри.

— Послушайте, вот мои десять франков, я больше не играю, — надув розовые губки, сказала Клеманс.

— Передаю талию, — сказал Эдуар и, обращаясь к Мари, у которой не было больше денег, добавил: — Послушай, Мари, ты мне должна двадцать франков, вот сорок, и ты мне больше не должна ничего.

— Сколько было в банке? — спросила Клеманс у Эдуара.

— Восемьдесят франков.

— Предлагаю ту же сумму.

В этот момент в дверь позвонили.

— Тс-с-с, — прошептала Мари.

Было слышно, как дверь открылась и начался разговор пришедшего с открывшим; потом дверь затворилась с шумом, обычно свидетельствующим о том, что пришелец остался снаружи.

Вошла женщина, похожая на горничную, и вручила Мари визитную карточку. Прочитав имя, Мари с улыбкой передала ее Эдуару, который передал ее Клеманс, а та — соседу, так что карточка обошла весь стол, вызвав всеобщий смех.

— Что вы ответили? — спросила Мари у Жозефины.

— Что мадам поехала к сестре в Отёй.

— Голосую за то, чтобы дать Жозефине луидор, — сказал один из игроков.

— Парламент за.

Луидор был передан Жозефине.

— Теперь, когда месье отчалил, — полный вперед! — сказала Клеманс. — Восемьдесят франков!

— Двадцать, — сказал Эдуар.

— Десять, — сказала Мари.

— Пятнадцать.

— Пять.

— Остаток.

Клеманс минуту колебалась: ее мучила мысль, что она может потерять восемьдесят франков. Прикинув, нет ли возможности сплутовать, и увидев, что глаза всех уставились на карты, она все же решилась и выбросила даму и валета.

— Плачу половину и выхожу из игры.

Дама уже выпадала пять раз.

— Отказываемся.

— И снова да-ма, — принялась напевать Клеманс — Я продолжаю, ставлю восемьдесят франков, шансы недурственные.

— Извини, но ты должна передать талию, ты мечешь только один раз.

— Верно. В таком случае, мои ангелочки, я более не играю.

— Ну вот! Теперь еще и Клеманс не дает отыграться.

— Да посмотри! Я выиграла всего лишь пятьдесят франков.

— Я их у тебя беру, — сказала Мари.

Клеманс соединила мизинец одной руки с большим пальцем другой и, приставив свободный большой палец к носу, пошевелила руками — получился знакомый всем жест.

— Если Клеманс выходит, то мы больше не играем, — сказала Мари.

— Ну ладно, ставлю двадцать франков, — передумав, сказала Клеманс.

— Держу.

Вновь замелькали карты.

— Ты хорошо знаешь Ламбера? — спросил у Эдуара Анри.

— Да, он изучал право.

— Он недавно поступил на медицинский.

— А, вот кому я доверю лечить моего дядюшку!

— Я выиграла, — сказала Мари, беря двадцать франков Клеманс.

— Ставлю тридцать франков, — сказала та, — с условием, что ты мне передашь талию… Решай скорее, мне нужно уходить.

— Согласна.

Клеманс выложила семерку и девятку — девятка выиграла.

Более огорченную физиономию редко можно увидеть, лицо Клеманс могло заставить плакать турка.

— Ставлю мой остаток, — сказала она.

— Держу, — ответила Мари.

На третьей карте Мари выиграла.

Теперь лицо Клеманс могло выжать слезу у ростовщика.

— Голосуем двадцать два су в пользу Клеманс, чтобы она могла заплатить за кабриолет, — предложил Анри.

— Подите вы к черту! — бросила Клеманс, надевая шляпку.

— Послушай, Клеманс, — сказал Эдуар, — ставлю за тебя двадцать франков, играй, и даю тебе честное слово, что в любом случае деньги будут твои.

— Ладно.

Выиграв двадцать франков и забрав деньги, она накинула шаль и исчезла, только ее и видели.

— Бедная Клеманс! — сказал Анри.

— Брось! Вчера вечером она выиграла восемнадцать луидоров у Жюльетты.

Завязался разговор, потом стали понемногу расходиться. Эдуар и Анри уходили последними, и Мари согласилась отпустить их с условием, что они вернутся после ужина.

— Славная девушка эта Мари! — сказал Эдуар, спускаясь по лестнице.

— А где ты с ней познакомился?