Вне стана, на обширной площади, размещались «дары» – то есть те пленные, которых Меружан собирался отправить в подарок персидскому царю. Это были те самые пленные, о числе которых так издевательски сообщил Хайр Мардпет армянской царице Парандзем, когда он ночью тайно проник в крепость Артагерс. Это огромное число пленных поделили на несколько групп, соответственно их полу и возрасту. Каждая группа состояла из пятидесяти человек. Длинный канат, обвивая шеи пленников, соединял их между собою и образовывал живую цепь. Руки пленников были связаны за спиной, чтобы они не могли развязать узлы. Ни старух, ни стариков не было видно среди этой массы несчастных людей. Не было видно и маленьких детей. Безжалостный меч персов уничтожил их на месте: этот ненужный груз Меружан не пожелал взять с собой и отобрал большей частью молодых.

Пленные лежали прямо на голой земле под открытым небом. Днем они страдали от жгучего солнца, ночью дрожали от холода. Это были армяне и евреи, большая часть которых приняла христианство при Григории Просветителе. Среди пленных евреев находился знаменитый священник Звита; он добровольно последовал за своей паствой. При Тигране II евреев доставил из Иудеи в качестве пленных Барзапран Рштуни. Храбрый полководец Тиграна заселил ими пустующие армянские города и таким образом умножил население своей страны деловым и умным народом. Теперь же Меружан Арцруни, опустошая города, гнал их в Персию. Среди пленных армян было много епископов, ученых, монахов, священников и иных служителей церкви, число которых доходило до нескольких сот. Их всех соединили цепью и отделили от остальных пленников.

Князь Мамиконян опять прислал человека, приглашая сына к себе в палатку, но сын все еще продолжал смотреть на дело рук своего отца и дяди. Надо было быть исключительно хладнокровным, чтобы после этого ужасного зрелища сохранить спокойствие. Самвел не обладал таким хладнокровием. По пути сюда он видел разрушенные города и селения, еще дымившиеся в огне. И вот теперь он увидел их несчастных жителей. Пленных должны были угнать далеко, в глубь Персии. И кто? Его собственный отец и его дядя Меружан!..

Опять пришли звать Самвела. На этот раз он пошел, и вместе с ним отправились старик Арбак и юный Артавазд. Самвел старался казаться веселым, старался, насколько было возможно, выглядеть спокойным. Но напускное спокойствие ему не удавалось. Он застал отца в одиночестве; князь Ваган писал письмо, и, возможно, что это был ответ на письмо жены. Увидя сына, он отложил лист пергамента в сторону. – Ну, как чувствуешь себя сегодня? Вечером ты был очень неспокоен, – обратился он к сыну.

– Вчера я устал! – ответил Самвел и, подойдя, поцеловал руку отца.

Его примеру последовал и юный Артавазд. Арбак же, сказав «доброе утро», отошел в сторону.

Завтрак был уже подан. Князь пригласил их к столу, сам же сел, чтобы закончить письмо.

Вдали показался всадник на белом коне, величественно проезжавший по лагерю. Отряд вооруженной свиты на прекрасных конях следовал за ним. Самвел увидел его и не мог сдержать смеха. Этот смех звучал настолько ядовито, что привлек внимание отца. Он отложил письмо в сторону и с любопытством посмотрел на сына.

– Меружан немного поспешил, – произнес Самвел. – Еще не стал царем, а замашки у него уже царские…

– О чем ты говоришь? – спросил отец несколько повышенным тоном.

– Да вот… сидит на белом коне… хвост и грива выкрашены розовой краской. Ведь это право принадлежало царям из рода Аршакидов и царской родне!

Отец с удивлением слушал сына. Самвел, посмотрев еще пристальнее на Меружана, добавил:

– И красные шаровары надел!.. И красные ноговицы!.. Это все не без значения!..

Отец не знал, как объяснить замечания Самвела. Насмехается ли он, или же действительно считает тщеславие Меружана преждевременным.

– А почему это тебя так удивляет, Самвел? – сказал он твердо. – Меружана, в сущности, можно уже считать царем Армении. Как только он доставит в Тизбон эту массу пленных, царь Шапух с великой радостью возложит на него корону Аршакидов.

– Это меня совсем не удивляет, дорогой отец, – ответил Самвел презрительно. – Я убежден, что царь Шапух за такие великие услуги, обязательно даст Меружану корону Аршакидов.

– Даст!.. – вставил старый Арбак, слушавший все время с глубоким возмущением. – Даст ему корону Аршакидов… Но ведь возложить на себя эту корону не так-то легко!..

Князь косо посмотрел на простодушного старика и спросил:

– А почему же, Арбак?

– Да потому, князь, что если не сегодня-завтра вдруг появится Пап, законный наследник Аршакидов, он немедленно соберет вокруг себя разбежавшихся нахараров Армении и овладеет пустующим троном своего отца. Вот эта седая голова многое видела, князь, – приложил он руку к голове, – и я предчувствую… Да! Прибудет Пап и займет престол своего отца.

Князь пренебрежительно рассмеялся.

– Правда, голова твоя поседела, – сказал он, – но душа у тебя, Арбак, все еще ребяческая… Предположим, явится еще неопытный, молодой Пап. Положим, он соберет вокруг себя разбежавшихся нахараров. Но что они могут сделать? Ты думаешь, все это не предусмотрено? Меружан не из тех людей, которые сеют на скалах. Он знает свое дело, он обладает довольно большим умом.

Покачивая в знак несогласия головой, старик сказал:

– Пока что я не только большого, но даже малой доли этого ума в нем не вижу. Он желает быть царем Армении и вместе с тем разоряет ту страну и уничтожает население там, где хочет царствовать. Какой же это ум? Кто он – мраколюбивая сова, что ли, что собирается царствовать на развалинах? Куда он ведет этих пленных и для чего?

Старик пользовался таким большим уважением в доме Мамиконянов, что князь не рассердился на него, но счел необходимым объяснить ему подлинные причины событий и доказать, что Меружан в самом деле умеет предвидеть будущее и соответственно устраивать свои дела.

– Именно в том и сказался ум Меружана, дорогой Арбак, что он опустошил Армению, – ответил улыбаясь князь. – Когда явится Пап, то он не найдет в Армении ни одной знаменитой крепости, ни одного замка, где бы мог защищаться. Все разрушил, все уничтожил Меружан. Уцелевшие крепости находятся под охраной нашего войска. В них расположены персидские отряды. Там содержатся под стражей жены и дети тех нахараров, которые отправились в Византию просить помощи у императора. Лишь только нахарары с византийским войском подойдут к занятым нами крепостям, они немедленно увидят на башнях трупы своих жен и детей. Пусть тогда стреляют в своих родичей! Но если ты спрашиваешь, для чего взяты пленные, то знай, что Меружан взял в плен жителей только тех провинций, которые могли стать опорой для наследника престола Аршакидов. Меружан опустошил лишь Айраратскую и окружающие ее области. А ведь Айрарат – это твердое подножие престола Аршакидов. Необходимо было сокрушить это подножие, чтобы наследник престола при возвращении из Византии не нашел себе опоры и не имел бы твердого основания для престола. Видишь, дорогой Арбак, во всех этих действиях видна цель, заметен ум…