Штаб 82-й мотострелковой дивизии на бумаге взаимодействие оформил, а как это сделано в жизни, не проверил, и танки действовали одни, без поддержки пехоты и артиллерии.

28.10 22-й танковый полк при атаке Кузовлево-Дорохово совместно с 216-м и 250-м мотострелковыми полками 82-й мотострелковой дивизии из-за несогласованности действий с пехотою и артиллерией и из-за того, что артиллерия не обеспечила действий танков — потерял 6 танков подбитыми…

24.12 22-я танковая бригада при действии с 37-й мотострелковой бригадой придана 108-й стрелковой дивизии, благодаря отсутствию взаимодействия при атаке Мал. Иванцево танки дважды возвращались за пехотою, но последняя оставалась на поле боя вблизи Мал. Иванцево, не идя за танками в село. В результате подбит танк БТ. Задача овладеть Мал. Иванцево не была выполнена. 25.12 там же погибло еще 4 танка…

Факты неправильного использования танков.

В ноябре 50-й стрелковой дивизией был послан один танк Т-26 20-й танковой бригады с задачей „прочесать лес“, в результате танк подбит огнем противника. После очищения леса от противника мотострелковым батальоном 20-й танковой бригады танк эвакуирован.

Командир 151-й мотострелковой бригады в октябре за ряд дней весь свой танковый батальон раскидал отдельными танками для ненужной разведки, прочесывания леса и т. д., в результате большинство танков погибло от огня орудий противника, не нанеся противнику потерь и не обеспечив выполнение задач.

Группа танков 31-го отдельного танкового батальона, действовавшая с частями 1130-го стрелкового полка 336-й стрелковой дивизии. Ставилась задача танкам на ночную разведку в лесисто-пересеченной местности…

За неправильное использование танков командованием 5-й армии в результате доклада АБТО наказано:

командир 82-й мотострелковой дивизии полковник К. снят с должности,

командир 601-го стрелкового полка 82-й мотострелковой дивизии отстранен от должности и за совокупность безобразий расстрелян…

Сняты с должности командир 25-й танковой бригады полковник Т. и командир 20-й танковой бригады полковник А…

Командованием армии издан приказ, отмечающий недочеты в использовании танков и требующий от общевойсковых командиров наведения порядка в использовании танков»[311].

И такие приказы, к сожалению, можно возить возами…

Приграничное сражение, в пламени которого сгорели довоенные мехкорпуса, стало первым военным экзаменом советских танковых войск. Несмотря на все усилия, результат был малоутешителен. Однако благодаря довоенным усилиям по созданию мощной танковой промышленности страна смогла найти замену подбитым и сгоревшим танкам. Осенью 1941-го, сев за рычаги новых Т-34, KB и подтянутых из внутренних округов легких «старичков», советские танкисты поехали на «пересдачу».

Одним из наиболее успешных примеров действий советских танковых войск в 1941-м принято считать бои бригады Катукова между Мценском и Орлом. Результат действий Михаила Ефимовича действительно впечатляет — «пробежавшая» за 4 предыдущих дня 240 км до Орла немецкая танковая дивизия следующие 35 км от Орла до Мценска шла почти неделю. Эти дни, выигранные танкистами Катукова, были куда ценней подбитых ими немецких танков и раздавленных пушек — за это время позади них выстраивалась новая линия обороны, взамен окруженных в вяземском котле частей на пути к Москве успели встать новые дивизии. Немцы тоже заметили и оценили действия 4-й танковой — именно после этих боев «Южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков „Т-34“. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить»[312].

В первый момент, читая эти описания, можно подумать, что Катуков получил для своей бригады какие-то новые чудо-танки — поставленный на гусеницы линкор «Марат» или по крайней мере крейсер «Киров», лихо рассекавшие острыми форштевнями осеннюю грязь и распылявшие немецкие «панцеры» на атомы взрывами многопудовых «чемоданов» своих многочисленных тяжелых орудий. Однако на деле в 4-й танковой бригаде были все те же Т-34 и KB, с которыми немцы встречались от самой границы — но «почему-то» до встречи с танкистами Катукова такого впечатления на них эти танки не производили.

Ларчик приоткрывается в отчете той самой «пострадавшей» 4-й немецкой танковой дивизии.

«После взятия Орла русские впервые применили свои тяжелые танки массированно в нескольких столкновениях, которые привели к тяжелым танковым боям, поскольку русские танки больше не позволяли отгонять себя артиллерийским огнем»[313].

Очень характерно также мнение о боях под Орлом и Мценском руководства Главного автобронетанкового управления: «… бригада стала на путь твердого выполнения уставных требований как в отношении организации разведки, так и в отношении организации самой обороны. Обороне была придана упругость путем [создания] танковых огневых точек как по фронту; так и в глубину. Причем огневые точки были кочующие, что не расшифровывало оборону. Короче говоря, организация обороны была произведена строго по уставу»[314].

Если смотреть с позиции послевоенных знаний, то никакого чуда под Орлом не произошло. Советская танковая бригада пыталась остановить превосходящего противника, разменивая при этом время на расстояние. Танкистам не удалось разгромить врага, не удалось даже остановить его наступление — только немного притормозить неумолимый каток блицкрига. В конце концов немцы попросту обошли «тонкую красную линию» бригады и ворвались в Мценск, после чего уже самому Катукову пришлось прорываться из наметившегося окружения. Были «всего лишь» грамотные, по уставу действия — и этого УЖЕ хватило, чтобы произвести на немецких танковых командиров впечатление, близкое к шоку. Ну как же так, «русские танки больше не позволяют отгонять себя артогнем!» Это же нечестно, в конце концов, это приводит к тяжелым танковым боям, в которых панцерваффе несут ощутимые потери — теряют свои столь немногочисленные танки и, самое главное, людей. Специалистов с многолетней довоенной подготовкой. Многоопытных ветеранов всех предшествующих победоносных кампаний вермахта.