Снаружи вдоль улицы задувал холодный ветер, и он почувствовал себя совсем трезвым. Мучительно трезвым. Ему было жизненно необходимо поговорить с кем-то умным, но где найти такого человека в столь поздний час? В голову приходило только одно.

Джезаль вытащил из кармана записку и перечитал ее при тусклом свете, падавшем из окон таверны. Если поспешить, можно еще успеть. Он медленно двинулся в сторону Четырех углов. Он хочет поговорить, и все. Ему нужен кто-нибудь, с кем можно поговорить…

Нет. Он заставил себя остановиться. Может ли он всерьез утверждать, что хочет быть ей просто другом? Дружба между мужчиной и женщиной — так называют отношения, когда мужчина долгое время преследует женщину, но ничего не может добиться. Нет, это его не интересует.

Но что тогда? Женитьба? На бедной простолюдинке? Немыслимо! Он представил, как приведет Арди к себе домой, чтобы представить семье. «Познакомься, отец, вот моя жена!» — «Жена? А какие у нее связи?» Джезаль содрогнулся при одной мысли об этом.

А если удастся найти какое-то промежуточное решение, чтобы всем было удобно? Его шаг постепенно ускорился. Джезаль шел по улице к Четырем углам. Не дружба, не женитьба, но некая свободная связь? Они будут потихоньку встречаться, разговаривать, смеяться — может быть, в постели…

Нет. Нет. Джезаль снова остановился и в замешательстве хлопнул себя по лбу. Нет, он не позволит этому произойти, даже если предположить, что Арди согласится. Вест — это одно, но если обо всем узнают другие? Репутации Джезаля, разумеется, подобная интрига не повредит, но девушку она погубит. Без сомнений. От одной этой мысли он поежился. Арди такого не заслужила. И никак нельзя сказать, что это, дескать, ее проблемы. Погубить женщину лишь для того, чтобы немного поразвлечься? Какой эгоизм! Джезаль поразился: никогда раньше это не приходило ему в голову.

Итак, мысли его снова зашли в тупик, в десятый раз за сегодняшний день. Это свидание ни к чему хорошему не приведет. В любом случае, скоро он отправится на войну, и это положит конец смехотворным страданиям. Значит, пора домой, спать, а завтра целый день тренироваться. Тренироваться без устали, пока маршал Варуз не выбьет из головы Джезаля все мысли об Арди. Он набрал в грудь воздуха, расправил плечи, повернулся и двинулся к Агрионту.

* * *

Статуя Гарода Великого на мраморном постаменте высотой почти в рост Джезаля едва проступала из темноты. Изваяние казалось чересчур большим и величественным для тихой маленькой площади возле Четырех углов. Всю дорогу сюда Джезаль перепрыгивал из тени в тень, стараясь не привлекать внимания прохожих. Впрочем, прохожих он встретил очень мало. Было поздно, и Арди наверняка давно отчаялась его дождаться — если допустить, что она пришла.

Джезаль нервно, крадущимся шагом обошел вокруг статуи, всматриваясь в тени и чувствуя себя полным идиотом. Он ходил через эту площадь много раз и никогда не обращал на нее особого внимания. Но ведь это общественное место? Значит, он имеет право находиться здесь, как и любой другой горожанин! Тем не менее Джезаль чувствовал себя почти вором.

Площадь была пуста. Что ж, оно и к лучшему. Выигрывать здесь нечего, а потерять можно все… Но почему он так расстроен? Джезаль поднял голову и поглядел на лицо Гарода, застывшее в каменной суровости — это выражение скульпторы обычно придают лицам самых великих. У короля был красивый властный подбородок, почти как у самого Джезаля.

— Очнись! — прошипел чей-то голос ему в ухо.

Джезаль по-девчоночьи взвизгнул, отпрянул, споткнулся и удержался на ногах лишь благодаря тому, что вцепился в огромную ногу Гарода. Позади он увидел темную фигуру, лицо ее закрывал капюшон. Послышался смех.

— Смотри не обделайся со страху. Это всего лишь я. Арди.

Она откинула капюшон, и свет из какого-то окна косо лег на нижнюю часть ее лица, высветив чуть кривоватую улыбку.

— Я тебя не заметил, — промямлил Джезаль.

Он поспешно отпустил огромную каменную ногу и попытался сделать вид, будто стоит в непринужденной позе. Нужно признать, что начало встречи он провалил. Романтические приключения, тайные свидания — не его конек. Зато Арди выглядела весьма раскованной, что навело Джезаля на мысль: может, для нее это дело привычное?

— Тебя почти не видно в последнее время, — сказала она.

— Ну да, — забормотал он, пытаясь успокоить колотившееся сердце. — Я был очень занят. Этот турнир и все прочее…

— Ах да, турнир, наиважнейшее дело! Я видела сегодня, как ты фехтовал.

— Правда?

— Очень впечатляет.

— Ну, спасибо, я…

— Мой брат сказал тебе что-то, не так ли?

— Э-э, что? Насчет фехтования?

— Нет, тупица. Насчет меня.

Джезаль помедлил, пытаясь сообразить, как лучше ответить.

— Ну, он… — забормотал он опять.

— Ты его боишься?

— Нет!

Молчание.

— Ну хорошо — да, боюсь.

— Но ты все равно пришел. Наверное, я должна быть польщена. — Она медленно обошла вокруг Джезаля, оглядывая его с головы до ног. — Впрочем, ты не торопился. Уже поздно. Скоро мне надо возвращаться домой.

Арди смотрела так, что ему никак не удавалось утихомирить бьющееся сердце. Он должен сказать ей, что они не могут больше видеться. Что это принесет вред и ей, и ему. Что из этого не выйдет ничего хорошего… ничего хорошего…

Он задыхался от возбуждения, не в силах отвести глаз от ее окутанного тенью лица. Он должен сказать ей, прямо сейчас. Разве не для этого он пришел? Он открыл рот, чтобы заговорить, но все разумные слова вылетели из его головы, неуловимые и невесомые.

— Арди… — начал он.

Она шагнула к нему, склонив голову набок. Джезаль попытался отступить, но ему мешала статуя. Девушка придвинулась еще ближе, ее губы были слегка раскрыты, глаза устремлены на его рот. В конце концов, что в этом дурного?

Еще ближе. Ее лицо запрокинулось навстречу Джезалю. Он чувствовал ее запах. Он ощущал ее теплое дыхание на своей щеке. Что в этом дурного?

Кончики ее пальцев холодили кожу Джезаля, они тихо коснулись его лица, легко пробежали вдоль линии челюсти, забрались в волосы и потянули его голову вниз. Мягкие и теплые губы Арди дотронулись до его щеки, потом перешли к подбородку, затем ко рту, нежно пососали его губы. Она прижалась к нему, приподнявшись вверх, второй рукой обняв его за спину. Ее язык прошелся по его деснам, губам, языку. Она что-то тихо выдохнула; может быть, и он тоже. Тело Джезаля трепетало, его бросало то в жар, то в холод. Он забыл обо всем, кроме ее губ, словно впервые целовался с девушкой. Что здесь дурного? Арди прикусила его губу почти до боли.

Он открыл глаза, задыхающийся, трепещущий, с подгибающимися коленями. Она смотрела на него снизу вверх. Он мог видеть ее зрачки, поблескивавшие в темноте, изучающие его.