«Ну что там?» — Кочевников поблизости нет, — Каляда приоткрыла входной люк и пропустила собак. — Возвращайся в кабину.

Призрак переформировал контуры, собрал половину себя в человеческий вид и, сопровождаемый рассеянными фрагментами собственного тела, полетел к лестнице.

— Почему ты не проникаешь сквозь борт, как обычно? — поинтересовалась Серафима.

«Корабль пропитан Силой Созидания. Она делает его плотным для меня. Я едва лоб не разбил, когда выбирался на палубу», — ответил он и потек в тамбур.

Каляда нахмурилась. Безусловно существовала связь между неожиданной проблемой Пэра и визуальным превращением звездолета в фантастического зверя. Вновь в висках застучал вопрос — что ты, Крылатый Волк? Теперь Серафима твердо решила не отступать от своего намерения. Быстро сбежав вниз по лестнице, она остановилась перед стеной вспомогательного отсека, опустила на нее руку и, открыв сознание для неведомых человеку токов, углубилась мыслью в существо звездолета.

Закружился хоровод нераспознанных образов. Посредник не воспринимал Силу Созидания, так устроена была его природа, а внемиренец-Посредник не мог декодировать то, что улавливал мозг. Серафима, впрочем, не стремилась найти и рассмотреть экзорный поток, которым управляли друзья. Она искала что-либо, присущее исключительно Крылатому Волку. И это появилось. Огромное, как океанская волна, не похожее ни на один энергетический рисунок сущности, абсолютно незнакомое чувствам, оно выросло перед сенсором, заставив в ужасе отпрянуть.

Справившись с секундным замешательством, Серафима еще долго стояла перед пустой стеной. Человек не выдержал контакта с исполинской силой, но в запасе оставался последний ход. Убедившись, что поблизости никого нет, Каляда быстро сняла куртку и расстегнула гладкую черную безрукавку. На груди приподнялись роговые пластины, и три пары щупальцев потянулись к стене. Однажды Посредник обнаружила таким способом послание Великого, спрятанное в аналитической системе корабля, и теперь Волк готов был возобновить отложенный разговор.

Пугающая человека мощь вновь появилась рядом. Посредник узнал недопускающий отказа ментальный напор — Великий вызывал репликанта…

Из прошлого, из будущего и настоящего, через пространство, время или сквозь Нечто, присутствующее за границами Структуры, Посредник услышал: «Кочевники идут. Их тысячи. Они — болезнь. Зеркало Судьбы приведет на Путь, и Сила Семи Стихий в Крылатом Волке уничтожит носитель зла. Торопитесь. Торопитесь…» Из черной мглы всплыл горящий контур четырехножника. Поднялись и замерли два гигантских крыла. Над ними возник блестящий раскачивающийся диск. По мере того, как нарастала амплитуда его колебаний, пространство между крыльями и вершиной маятника наполнялось интенсивным зеленым светом…

«Серафима! Серафима, где ты?.. О, мой бог!» Контакт разорвался. Каляда запоздало вспомнила, что не набросила на себя сенсорный код невидимости, и, таким образом, Пэр невольно узрел исконный облик капитана.

Щупальца бесшумно скользнули под нагрудный панцирь. Серафима быстро застегнула одежду.

— Пэр, — начала она.

Призрак качался в воздухе, будто не мог оторваться от пола. На его лице, очерченном густо-зеленым, переходящим в синий, контуром застыло выражение полного замешательства.

«Скажи, что мне это показалось», — выдавил он из себя мысленный сигнал.

Каляда вздохнула.

— Извини, мой друг. Лгать бессмысленно. Я — Посредник.

«Да… Да-да… — Пэр собрался с мыслями и, вспомнив, зачем искал капитана, поспешно выпалил. — Они Данилу потеряли!»

— Что?

«Они потеряли образ, и он полностью подчинился основному экзистору. Так Оливул сказал».

Каляда быстро пошла в кабину, где был организован управляющий пульт Экзистедера.

Последние полчаса Игры проходили при постоянном сопротивлении фону чужого Экзистедера. В какой-то момент струя экзорного потока отклонилась от заданной цели так резко, что даже Бер-Росс на мгновение выпустил ее из-под контроля, и было не удивительно, что Юлька, игравшая всерьез впервые, безвозвратно потеряла мизансцену. Грег-Гор удержался, но границы ведомой им зоны сузились, вплотную приблизились к участку Оливула, и Игра осталась активной только над Донаем.

— Экзистедер не подчиняется нам, — сообщила Юлька, едва только перед Калядой разъехались двери. — Большая часть нашей энергии просто пропадает!

— Как будто остается в пределах Волка, — уточнил Белый князь. — Данила ушел из-под потока. Еще немного, я потеряю и Доная.

В памяти Серафимы полыхнули слова Великого. Она успела подумать, что Волк еще не готов к битве с Кочевниками, поскольку он не встал на тот единственный Путь, который должно открыть перед ним таинственное Зеркало Судьбы. Но эту мысль вышибла другая: как неодушевленный объект может сознательно копить потенциал экзорной Силы, если изначально он не был Экзистедером?.. Чувство открывшейся истины, тщательно скрываемой неким недоступным Разумом, породило в душе человека страх. Серафиме потребовалась вся ее воля, чтобы довести силлогизм до конца: «Крылатый Волк сотворен Силой Созидания Великого с единственной целью: погубить Кочевников. Однако, во времена его рождения оживление Первой Игры не угрожало Структуре. Следовательно, Великий оставил среди Миров спящий Экзистедер, и теперь нашими руками решил внести некое изменение в Судьбу».

— Оливул, ты можешь передать Игру Донаю? — быстро спросила Каляда.

— Бросить Экзистедер?

— Да. И немедленно, — Каляда явственно ощутила приближение опасности.

Грег и Гор привстали в креслах.

— Донай не справится с образом, когда вокруг чужое поле! Мы знаем, мы однажды побывали на краю гибели!

— Параметры потока меняются! — перебила Юлька, не перестававшая следить за мониторами.

«Эй-эй! Кто додумался включить подъем крыльев?» — испуганно взметнулся к потолку призрак.

Четырехножник. Крылья.

Лицо Каляды каменело. Этот силуэт показал в беспамятстве Пэр, вернувшись из кристалла, то же видела она сама, когда Великий говорил о Кочевниках. Вывод был неоспоримым: таким представляется Крылатый Волк, вступающий в свою основную роль чистильщика Структуры.

— Грег-Гор, уходи из Игры, — скрепя сердце, произнес Белый князь. — Я передаю потенциал Донаю.

Тяжелое молчание продолжалось несколько долгих минут. Друзья ждали, следя за показаниями бортовых систем. Подъем крыльев прекратился, а когда Оливул, откинувшись на спинку кресла, тихо объявил о завершении Игры, распределение энергии звездолета вернулось в обычный режим.

«Что же теперь, капитан?» — Пэр с надеждой смотрел на Каляду.

— Оливул, сколько времени Донай сможет держать локальный экзорный поток? — Серафима окинула взглядом замершие мониторы.

— Недолго, — мрачно отозвался Бер-Росс. — В чем была причина… катастрофы?