— Ко-ко!

Они двинулись в ночи, и карета катилась до рассвета. Устроив небольшую остановку в лучах молодого светила, Тобиус проверил пассажиров, сменил мужчине бинты и продолжил путь. Ехали весь день до темноты, с редкими остановками. Волшебник съехал с тракта и некоторое время осторожно вел карету по кочковатому бездорожью. Достаточно удалившись, он выбрал место возле небольшого пруда. Набрав воды и немного хвороста, Тобиус принялся возводить над местом стоянки добротный защитный полог. У него получалась отличная работа — обычно маги брали с богатых путешественников золотом за то, что он сделал для себя просто так. Комплексные чары, защита от мелкой полевой нечисти, духов, которые тревожат во сне. Еще он ощутил, что в пруду кто-то живет. Ничего особо ужасного, но на всякий случай Тобиус начитал несколько заклинаний, отпугивающих водную нечисть вроде топлецов.[60]Поверх всего этого он натянул чары Незримости.

Маг сидел перед костром, следя за тем, как закипает вода в котелке. Можно было бы вскипятить ее в мгновение ока силой мысли, но он не хотел. Когда Тобиус был лишь юным неофитом Академии, наставники посмеивались над ним и его сверстниками, которые жаждали поскорее обучиться Искусству и стремились использовать магию везде и всюду. Юные волшебники нетерпеливы и импульсивны, они все еще остаются в большей степени простыми смертными, нежели волшебниками, и таинственное Искусство им в новинку, а следовательно, очень интересно. Но с возрастом это положение изменяется — чем волшебник старше, тем почтительнее он относится к своему Дару, тем степеннее держится. Магия — не игрушка, и незачем растрачивать свои таланты на пустяки, это неуважение к ней и к самому себе.

Голова болела. Пока несильно, но Тобиус догадывался, что это только пока. Боль, слабая и тупая, притихла в затылке, время от времени напоминая о себе. Она поселилась там недавно и явно не собиралась уходить. Отлив кипятка в глиняную кружку, волшебник насыпал туда трав из одного из своих мешочков и стал размешивать, готовя отвар. Когда жидкость загустела, приобрела маслянистость и зеленый цвет, он выпил ее мелкими глотками. Вкус болотной тины и дикой клюквы неважно сочетались.

Лаухальганда грелся у огня. Казалось, он начал приходить в себя после путешествия на Ору, и его телесные процессы, какими бы они ни были, ускорились. Теперь этот черный каучуковый шарик с ушами меньше спал и чаще выбирался из сумки.

— Керубалес.

— Я здесь, мой брат.

— Ты спишь?

— Иногда я дремлю, но это не сон. Огэбо никогда не погружаются в такое глубокое забвение.

— Тогда тебе будет нетрудно присмотреть за нами ночью?

— Я самый глупый из огэбо… не знаю, стоит ли мне доверять.

— Я доверю тебе свою жизнь.

— Но я же столько раз подводил тебя…

— Просто тихо разбуди меня, если рядом появятся одноглазые или те, которых я убил у дороги.

— Я буду очень стараться!

Тобиус опустошил кружку и заел гадостный привкус сухарем со сладким маслом. Прежде чем устроиться спать на походной лежанке, он оставил перед каретой миску с вяленым мясом, хлебом и кружку подслащенного травяного отвара. Маг знал, что один из двоих человек в карете находится в сознании. Скорее всего, это женщина, потому что мужчина с его ранами еще не скоро придет в себя.

Потратив немного времени на то, чтобы изучить состояние собственной руки, Тобиус отметил положительные изменения. Она все еще выглядела неважно, сильно почернела, но, как ни странно, некроза тканей не наблюдалось, боли почти не было, чувствительность оставляла желать лучшего. Закончив лечебные процедуры, он лег спать.

Вновь явился Шепчущий и принялся упрашивать открыть ему путь к сердцу, но как-то вяло, будто сам уже устал биться о стену Тобиусова упрямства. Борясь с пожирателем душ, серый маг не сразу, но все же забылся сном.

Забрав и вымыв опустевшую посуду, он пригляделся к знаку договора на руке и запряг петуха. Дорога бежала под колесами, а в воздухе разливалась тревога. Тобиус ощущал ее все более явно вместе с запахом дыма. Все чаще он придерживал поводья и клал руку на посох, проезжая мимо придорожных деревенек, мимо их пепелищ. Маг не хотел останавливаться и присматриваться — запах гари и жареного мяса забивал горло и выворачивал наизнанку. Война царствовала в этих местах, вне битв и кровопролитий, война, которой порой не замечают. Запустение и следы разрушенных жизней куда ни кинь взгляд — удручающее зрелище. Что-то строилось годами, возможно, поколениями, ведь созидание требует времени, а потом пришла война и разруха, которая скора и бездумна. Разрушать так легко.

Петух несся по дороге до самой ночи, а потом маг выбрал место посреди заросшего бурьяном, полынью и лопухом турнепсового поля, создал все нужные барьеры и развел костер.

Он был терпелив, и поэтому, когда дверь кареты приоткрылась, Тобиус не стал особенно обращать на это внимания. Зато Лаухальганда ринулся внутрь. Послышался сдавленный короткий писк.

— Оставь ее в покое, Лаухальганда.

— Мрр-р-р! Нъян!

Девушка высунулась наружу, похожая на осторожную маленькую мышь. Из одежды ей удалось найти лишь безразмерный плащ с лисьей опушкой, явно принадлежавший толстому мужчине, и она тонула в нем. Лаухальганда урчал в ее белых тонких пальцах, всем своим видом показывая, что доволен. Это существо умело совершенно по-человечески улыбаться, выставляя на обозрение всем желающим массивные прямоугольные зубы, — правда, со стороны его улыбка выглядела донельзя жутко. Девушка дернулась обратно к карете, будто что-то вспомнив, вытащила оттуда мимика и уложила живой плащ рядом с магом. Тобиус улыбнулся и в ответ протянул ей чашку.

— Это травяной отвар — здесь мед, лимон и мята.

Маг поставил кружку на землю и отвернулся. Немного посидев на ступеньке кареты, девица все же взяла кружку и забралась обратно. Вместе с Лаухальгандой.

Перед рассветом он и сам полез внутрь, где нашел своего компаньона устроившимся под головой девушки в качестве подушки.

— Ты умеешь находить свое место в жизни, да?

Лаухальганда не ответил, лишь жутковато растянул рот, показывая зубы. Маг отмахнулся от него и наклонился над мужчиной.

— Я знаю, что вы пришли в себя, почтенный. Я принес вам воды, и пора бы уже сменить повязки.

Набрякшие веки толстяка приоткрылись.

— Кто вы?

— Волшебник. Пейте осторожно, а потом засыпайте. Впереди длинный день.

— Куда… куда вы нас везете?

— В Тефраск. Мне нужно в столицу герцогства, и это срочно. Думаю, вам тоже не помешает защита его стен.

— Мы бежали из Тефраска, мудрейший, думали, что успеем покинуть Каребекланд. Но не успели…