Потом она вскарабкалась на лесенку, чтобы осмотреть люк, втайне надеясь, что он или открывается на петлях для вентиляции, или хотя бы крепится к потолку с внутренней стороны. Но ее надеждам не суждено было сбыться; люк не был открывающимся, а его крепления находились снаружи, на крыше фургона. Изнутри же не выступало ни винтов, ни барашков, которые она могла бы открутить.

Под защитный костюм Кот надела пояс с инструментами, который нашла в одном из ящиков верстака. Оказавшись в безопасной кабине, она сняла его вместе с громоздкими штанами и положила на столик в обеденном закутке. Не зная точно, какие именно инструменты могут ей понадобиться, Кот запихала в карманы пояса две пары пассатижей, круглогубцы, плоский и круглый напильники и несколько разнокалиберных отверток с плоским или крестообразным жалом. Не забыла она и молоток – единственный инструмент, который мог ей помочь в теперешней ситуации.

Когда Кот взобралась на нижнюю ступень лесенки, ее голова оказалась всего на десять дюймов ниже люка. Отвернувшись в сторону и крепко зажмурив глаза, Кот взяла молоток в левую руку и с силой ударила по пластику. Стальная головка врезалась в пластик тупой, рабочей стороной и произвела довольно громкий шум, но люк нисколько не пострадал.

Ничуть этим не обескураженная, Кот лупила молотком по полупрозрачной панели, и каждый ее удар отзывался эхом не только в обшивке дома на колесах, но и в ее собственных ноющих мускулах и костях.

Фургону Вехса было не меньше пятнадцати лет, однако потолочный люк выглядел так, словно был установлен еще заводом-изготовителем. К счастью, это оказался не плексиглас, а какой-то менее прочный материал, который – на протяжении многих лет подвергаясь воздействию солнечных лучей и холода – стал хрупким. После серии ударов пластиковая панель лопнула вдоль рамы, и Кот сосредоточила все усилия в том месте, куда побежала первая тонкая щель, заставляя ее удлиняться все больше и больше.

Несколько удачных ударов позволили ей догнать разлом до самого угла и повернуть параллельно узкой стороне прямоугольного люка. У второго угла пришлось повозиться, однако усилия Кот увенчались успехом, и вскоре новая трещина побежала вдоль второй, трехфутовой стороны панели.

Несколько раз Кот меняла руки или отдыхала, опустив молоток. Пластик уже не пружинил под ее ударами, а подавался и дребезжал, удерживаемый на месте не до конца разошедшимися волокнами и нетронутой четвертой стороной.

В конце концов Кот бросила молоток на пол, несколько раз согнула и разогнула затекшие пальцы, а потом – в позе атланта – уперлась в пластик обеими ладонями. Закряхтев от напряжения, она надавила на люк, одновременно поднимаясь ступенькой выше.

Пластик громко затрещал, заскрипели зазубренные края, и вся панель приподнялась примерно на дюйм. Потом она стала перегибаться вдоль своего целого края, жалобно поскрипывая, пружиня, сопротивляясь… сопротивляясь… до тех пор, пока с невнятным отчаянным криком Кот не напрягла остатки сил, выпрямляясь во весь рост. Не выдержав напора, пластик неожиданно лопнул с четвертой стороны со звуком, напоминающим винтовочный выстрел.

Кот вытолкнула панель сквозь образовавшуюся прямоугольную дыру. Было слышно, как она загремела по крыше и упала на дорожку.

Облака наверху внезапно разошлись, и из разрыва выглянула луна. Ее холодный свет залил обращенное к небу лицо Кот, и она увидела, как в бездонном небе холодным чистым огнем сияют звезды.

Кот съехала с подъездной дорожки и поставила фургон параллельно фасаду дома настолько близко к веранде, насколько смогла. Все маневры она совершала осторожно, стараясь не газовать, чтобы не порвать колесами травяной покров лужайки. Под ним могла залегать раскисшая от дождя глина, выбраться из которой было бы довольно сложно.

Когда ей показалось, что фургон стоит именно так, как она хотела, Кот включила ручной и стояночный тормоза. Глушить мотор она не стала.

Во время маневров лесенка в коридоре опрокинулась, и Кот снова установила ее под люком. Поднявшись на вторую ступеньку лестницы, Кот высунула голову в дыру и глотнула прохладного ночного воздуха.

Она очень жалела, что у лестницы нет третьей ступеньки. Чтобы выбраться на крышу фургона, ей необходимо было подтягиваться на руках, а она стояла слишком низко.

Взявшись ладонями за крышу по обеим сторонам люка, она оттолкнулась ногами и попыталась выбросить свое тело наверх. И зависла на половине пути. Все сухожилия плечевого пояса натянулись до предела, пульс грохотал в ушах словно барабаны в Судный день, вены на висках вздулись, а мышцы рук мелко вибрировали от нечеловеческого напряжения. Боль и усталость едва не одолели ее, но Кот подумала об Ариэль, которая, обхватив себя за плечи, сидела в гостиной, раскачивалась вперед и назад, и смотрела в никуда, слегка приоткрыв рот словно в беззвучном вопле отчаяния. Этот образ придал Кот новых сил и помог пустить в ход скрытые резервы, о которых она прежде даже не догадывалась. Ее дрожащие руки начали плавно выпрямляться, дюйм за дюймом поднимая ее тело. Кот помогала себе ногами, совершая ими такие движения, как будто плыла брассом, наконец она поднялась на прямых руках и наклонилась вперед, наваливаясь на край люка грудью. Острые обломки, оставшиеся в раме, пронзили трикотажный свитер и больно кольнули ее в живот, но Кот совершила рывок и освободилась.

Она проползла по крыше несколько футов, перевернулась на спину и, задрав свитер, ощупала живот, пытаясь определить, насколько сильно он пострадал. Кровь сочилась из нескольких неглубоких порезов и царапин, однако серьезных ран не было.

И на том спасибо.

Издалека донесся жалобный вой еще двух доберманов. В их голосах было столько муки, растерянности, страха и одиночества, что Кот едва удержалась, чтобы не зажать уши.

Подобравшись к краю крыши, она посмотрела вниз. Уцелевший четвертый доберман, метавшийся из стороны в сторону перед кабиной фургона, сразу же ее заметил. Остановившись прямо под ней, он поднял голову и оскалился. Похоже, незавидная участь трех его товарищей не произвела на свирепого пса никакого впечатления.

Кот отползла от края и встала в полный рост. Металлическая крыша фургона была мокрой и скользкой от росы, но резиновые подошвы кроссовок позволяли Кот чувствовать себя достаточно уверенно. Но если бы она поскользнулась и упала вниз – без своего оружия и без защитного костюма, – даже один доберман легко справился бы с ней. На то, чтобы повалить ее и перегрызть горло, у тренированного пса ушло бы, наверное, секунд десять.

Крыша фургона оказалась всего на несколько дюймов ниже навеса веранды, а расстояние между ними составляло меньше фута – настолько удачно Кот припарковала машину.

Она шагнула на чуть покатую крышу веранды, покрытую просмоленной дранкой. Ее поверхность была шероховатой и не такой скользкой, как крыша фургона. Уклон тоже был не слишком крутым, и Кот без труда достигла передней стены дома, бревна которой после недавнего дождя ощутимо пахли креозотом.

Двустворчатое окно спальни Вехса на втором этаже было приоткрыто на три дюйма – именно в таком положении Кот оставила его, прежде чем рискнула покинуть дом. Просунув руку в щель, она нажала на низ рамы и негромко застонала от боли. От воды дерево разбухло и подавалось с трудом, однако после нескольких досадных задержек Кот удалось распахнуть окно.