Ее тело охватил жар, кожа стала особенно чувствительной, соски затвердели, а между ног стала собираться влага.

Он подхватил ее за ягодицы, прижимая к затвердевшей части своего тела. Страсть полностью поглотила их. Тело Розалин начало двигаться, требуя облегчения. Он с трудом оторвался от нее.

– Господи, ты убиваешь меня. Но мы должны быть готовы, и я сомневаюсь, что твой брат оставил нас здесь, чтобы мы могли заняться любовью.

– Готовы – к чему?

– Ты узнаешь, когда услышишь. Сколько сейчас времени?

Розалин с недоумением посмотрела на него:

– Не знаю. Солнце уже клонилось к закату, когда я шла сюда. Полагаю, что скоро будут звонить к вечерне. Как мы сможем выйти отсюда?

Он улыбнулся:

– К нам придут на подмогу.

– Остальные фантомы?

Его лицо мгновенно застыло. Он стоял и молча смотрел на нее.

– Ты не думал, что я вычислю вас? – Розалин покачала головой. – Я ведь не слепая. Я видела, как ты сражаешься. Видела татуировку и шлем, похожий на шлем дьявола. Я слышала, как сэр Алекс однажды назвал тебя Налетчиком. Я догадалась, что это твое военное прозвище. Кстати, очень подходящее тебе.

Он все еще был ошарашен:

– И давно ты об этом догадалась?

– Порядком. Сэр Алекс сказал мне, чтобы я ничего тебе не говорила.

Его лицо помрачнело:

– Этот вероломный ублюдок, возможно, надеялся, что ты расскажешь об этом брату. Господи, теперь это останется секретом ненадолго.

По выражению его лица Розалин поняла, что он воспринял дезертирство сэра Алекса еще тяжелее, чем она предполагала.

– Он не предавал тебя, Робби. Он просто перестал верить в ваше общее дело. Он не выдаст ваших секретов, и я буду хранить их.

– Есть другие способы…

– Ты имеешь в виду татуировку? Тебе нечего бояться, что по ней его раскроют. Он удалил ее, вырезал в буквальном смысле слова.

Эта информация не оказала того эффекта, на который Розалин рассчитывала. Вместо того чтобы рассеять его страхи о предательстве, казалось, она наоборот усилила их. Как будто татуировка была священной связью, которую Алекс разорвал с помощью кинжала.

– Он сейчас в Лондоне, – сказала Розалин, зная, что Робби слишком горд, чтобы спросить об этом.

Рана была слишком свежей, но она надеялась, что с годами сможет помочь ему понять и принять поступок сэра Алекса. С годами…

– Робби, ты и вправду имел это в виду?

– Какую часть, mo ghra? – Он обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Его голос сделался хриплым. – Что я люблю тебя? Да, именно это я и имел в виду. И я намерен сделать все, что могу, чтобы доказать тебе это, чтобы тебе никогда больше не пришло в голову спрашивать об этом. Ты была права – ты нужна мне. Я не осознавал, насколько, пока не оказался в той деревне и не понял, насколько близок был к тому, чтобы совершить ужасную ошибку. И еще я понял, насколько отдалился от того человека, которого ты полюбила. Я собираюсь снова стать тем человеком, Розалин. А если я забудусь, ты будешь рядом, чтобы напомнить мне.

Она улыбнулась, и от счастья глаза ее наполнились слезами.

– Я верю тебе. Ты, должно быть, и вправду любишь меня, если позволяешь мне петь дифирамбы брату. Знаешь, я могу быть очень многоречивой.

Робби пожал плечами, и его губы приняли кислое и неприязненное выражение.

– А когда ты делал ему комплименты, у меня отпали всякие сомнения.

– Черта с два я делал ему комплименты!

Розалин рассмеялась:

– Хотела бы я, чтобы ты видел выражение своего лица, когда он сказал, что тебе придется назвать нашего сына Клиффом. Хотя на самом деле это звучит красиво.

Он со стоном закатил глаза:

– Господи, Розалин, даже не шути так. Я до сих пор не могу прийти в себя.

Она взяла его руку и положила себе на живот.

– Полагаю, у нас еще почти девять месяцев, чтобы это решить.

Робби потребовалась минута, чтобы понять, что она сказала. Его лицо побелело. Он смотрел на нее со странным выражением, напоминающим ужас. Потом его лицо сморщилось. Если она когда-то и сомневалась в том, что он способен испытывать сильные чувства, то все сомнения сейчас отпали. Робби выглядел глубоко сокрушенным. Он крепко прижимал ее к себе, и она чувствовала, как вздрагивает его грудь.

– Прости меня. Господи, я так виноват. Я даже не думал… Хотя обязан был об этом подумать. Ты одна за все бы расплачивалась, а я мог потерять вас обоих.

Розалин знала, как работают его мысли, и он, вероятно, думал сейчас о своей сестре. Она прижала палец к его губам, не давая ему говорить.

– Я люблю тебя, Робби. Это не то же самое. И ты пришел за мной вовремя…

Она подпрыгнула, услышав звук, напоминающий раскаты грома.

– Это наш сигнал, – сказал он, беря ее за руку. – Пора идти.

Клиффорд позаботился о солдатах, охраняющих двери. Дым был повсюду, и люди метались по всему двору. Было очень просто незамеченными проскользнуть вокруг зданий в таком хаосе. Рядом с тюремной ямой Робби громко свистнул, и два человека появились через несколько мгновений.

Хотя она уже видела Робби в его облачении фантома, появление двух гигантских воинов в этих дьявольских шлемах с наносниками напугало ее.

– Все в порядке, mo ghra. Это друзья.

– Я вижу, что твой дурацкий план сработал, – сухо сказал один из мужчин, а затем поклонился Розалин. – Миледи?..

Робби властно прижал ее к себе.

– Да, Вождь.

Розалин таинственно улыбнулась:

– Мне показалось, что это было очень романтично.

– Умная девочка, – с улыбкой сказал Робби.

– Нам пора уходить, – сказал второй воин. – Мы уже не в первый раз используем этот метод отвлечения. Зачем злоупотреблять гостеприимством? Очень мило с твоей стороны не заставлять меня снова лезть в эту чертову дыру.

Робби поморщился:

– О, мне выпал шанс познакомиться с лучшими помещениями замка Бервик за последние двадцать четыре часа. И я понимаю, почему ты так не хочешь туда возвращаться.

Они отправились к боковым воротам, где еще четыре фантома ждали их. Мужчины обменялись несколькими жестами, и Робби покачал головой. Несколькими минутами позже Розалин поняла, почему два человека, охранявшие ворота, были нокаутированы сильным ударом рукоятью меча по голове, а не убиты. Через несколько мгновений она оказалась в ожидавшей их большой гребной лодке.

Ей помог забраться в лодку еще один воин, на плече которого висел лук.

– Итак, это твоя англичанка? – спросил он и свистнул, выражая одобрение.