— Почему вас это так трогает?

— Но, Арман, вы же сами видели мэтра Дени Ле-Мерсье, смотрителя убежища для слепых, на собрании девяти.

Это было так, и я рассердился на себя, что не сопоставил связи еще раньше. Было удивительно, что я, находясь в самой гуще тайн и опасностей, просмотрел очевидное. В конце концов, этот досадный случай произошел и с Вийоном.

— Поберегите свое раздраженное бормотание, сын мой. Если бы мы знали, то все равно ничего бы не могли изменить.

— Возможно, но… возможно, лейтенант Фальконе был бы жив!

Вийон покачал головой, и капли дождя полетели с его капюшона во все стороны:

— Его смерть была предрешена, он знал слишком много, был слишком любопытен. Фролло заметил, что Маншо не удовлетворил лейтенанта, как пожертвованная пешка. Поэтому он послал кротов.

— Вы действительно думаете, что они преследовали не меня?

— Вероятно, слепые даже не знали, кто был с Фальконе в типографии. Разве Фролло не мог уже давно устранить вас, коли он того пожелал?

— И все же я чувствую, что он что-то подозревает. Все, что он сказал мне в последние два дня, указывает на это.

— Возможно, он надеется перетянуть вас на свою сторону. Это относится к той игре — белые превращаются в черных или безобидная пешка — в опасную королеву.

— Если он до сих пор ни о чем не догадывался, теперь это произойдет в любом случае, — сказал я. — Лаже если он не знает, что я прошлую ночь и теперь находился с вами, мое отсутствие заставит его призадуматься.

— Давайте обождем. Возможно, это путешествие приведет нас к концу пути, и вам больше никогда не придется встречаться с ним лицом к лицу.

— Дай-то Бог! — вырвалось у меня от души.

О том, что это блаженное желание не исполнится, что мне предстоят еще гибельные встречи с архидьяконом, я еще не знал, когда бросил в тот день взгляд через плечо. Париж теперь превратился в бесформенное серое пятно, которое сливалось с сумрачным небом. Туман затушевал все контуры, даже таинственного повелителя города, собор Парижской Богоматери.

Около полудня облака рассеялись. Сияющие солнечные лучи играли на кронах деревьев, протянувшихся лесов. Над пустынным болотом поднимались клубы пара, как бы желая залатать снова прорехи в покрывале облаков. Мы нашли полянку для лагеря и благодаря сухим дровам, которые везли с собой на растянутых под повозками платках, могли разжечь согревающий костер. Колетта сварила крепкий бульон из мяса с приправами. То, что на самом деле «чистые»[62]ели мясо, показало мне — они придерживались запретов своей веры не особо строго, как большая часть христиан — заповедей Святого Престола. Вийон явно сказал бы, кто хочет хорошо драться, должен и хорошо питаться.

Жеребец и мулы нашли обильную пищу на пышном лугу. Мы выехали рано и ели с соответствующим аппетитом. Только Леонардо бесстрастно мешал свою похлебку, пока Вийон не спросил его о причине.

Итальянец указал деревянной ложкой на свою пасущуюся лошадь.

— На жеребце я бы уже, как минимум, ускакал вперед раза в два дальше. Хороший всадник на хорошей лошади мог бы через два-три дня быть уже в Плесси. С тяжелыми фургонами нам крупно повезет, если мы вовремя поспеем к майскому празднику.

— Но с фургонами мы не привлекаем внимание, — возразил Вийон. — Торговцы со всех сторон света спешат на майский праздник.

— И под их прикрытием всадник был бы не замечен.

— И что бы сделал всадник, если бы прибыл в Плесси? Предостерег короля?

— А почему бы нет?

Вийон снова разразился своим больным смехом.

— Простите меня, Леонардо, вы явно зашли уже далеко, но вы наверняка не видели замок короля в лесах Плесси. Иначе вы бы знали, что никто, кто не находится в милости Людовика или его ближайшего окружения, не может проникнуть в него. К тому же, немолодой итальянский ученый с подозрительной миссией, а писец из Сабле услышал в парижской мастерской фальшивомонетчиков о заговоре против короля.

— И как же это удастся нам, мнимым торговцам?

— Я не знаю этого, — признал Вийон. — Пока еще. Но у меня есть одна отчаянная идея.

— А как дела у Клода Фролло? — выпытывал дальше Леонардо. — Наше отсутствие в Париже развязывает ему руки.

— Плесси в настоящее время важнее, и у нас надежные люди в Париже. А вам не стоит забывать о Матиасе и его египтянах. Я послал герцогу новость, что он в ближайшее время не может рассчитывать на меня. Он не спустит глаз с Фролло.

Аталанте присоединился:

— Почему именно мы берем на себя риск пробраться в castello? Разве король Людовик — наш друг?

— Если мое подозрение, как должно произойти покушение, верно, то нам вовсе не придется пробираться в замок, — ответил Вийон. — Что касается Людовика, то он не может быть нашим другом. Но если дреговиты уберут его с дороги, то сделают это явно не без причины. Дофин Карл еще очень молод, и пока он не будет крепко сидеть в седле как новый повелитель, дреговитам откроется полная свобода действий. Как, собственно, сказал отец Клод Фролло?

Его взгляд упал на меня, и я ответил:

— «Паук Плесси становится слишком любопытен. Он, похоже, догадывается, что не все в ближайшем окружении заслуживают его доверия. Большой выезд — лучшая возможность отрубить ему голову».

— Вот, слышите, — продолжил Вийон. — Если Всемирный Паук умрет, распадется его искусно сплетенная сеть, и паразит расползется во все стороны. Если Куактье — великий магистр, как мы предполагаем, то ему, как влиятельному советнику короля, может удастся захватить власть в свои руки, пока не наступит ананке. А потом больше не появится необходимости ни в каком короле — править будет больше нечем!

Вечером третьего дня мы разбили лагерь за Шартром. Вийон отклонил предложение Леонардо пойти на постой в город, и целенаправленно повел нас в маленькую долину недалеко от реки, в которой, кроме нас, не было ни души. Зато там имелась впечатляющая постройка из больших камней, из тех, которые служили храмами нашим языческим предкам. Вийон указал на скалистый холм по ту сторону каменного круга. — Там многочисленные пещеры, которые обеспечат нам сухой и верный лагерь.

Я глубоко ошибся в своей надежде поближе подружиться с Колеттой во время путешествия. Похоже, она мужественно старалась держаться от меня подальше, выполняла свою работу, если я отдыхал, и ложилась спать, если я работал. Если мой взгляд встречал ее, она низко опускала глаза, словно стеснялась. В тени древней святыни мы подкрепились. После ужина, который состоял из маисовых лепешек и убитого Леонардо зайца, Колетта пошла к маленькому пруду, который лежал за вершиной. Вероятно, где-то бил источник между скал, и его вода собиралась в пруд, прежде чем снова уйти под землю. Я притворился, что осматриваю окрестности, и удалился в кусты, когда Вийон и итальянцы не смотрели на меня.