И если депрессия продолжится, именно малообеспеченные и средний класс пострадают больше всех.

[130]

Я начал книгу кратким рассказом о Великой рецессии с упором на взаимосвязь между рецессией и неравенством, в которой они выступают и как причина, и как следствие. В завершении книги я снова возвращаюсь к этой теме.

К концу 2009 года стало очевидно, что мы спасли банки и страну от второй Великой депрессии. Но для меня было очевидно и то, что нам не удалось поставить страну на путь скорого восстановления. Как я уже отмечал в вводной части книги, в частности, в статье «Как выбраться из финансового кризиса», нам необходимы сильная, хорошо продуманная, объемная и долгосрочная программа стимулирования и план спасения банков, но такой, который мотивировал бы их на кредитование предприятий малого и среднего бизнеса. В этом смысле могла бы помочь адекватная реформа системы регулирования, с помощью которой можно существенно сократить масштабы спекуляций и манипулирования рынками со стороны банков. Нам необходима жилищная политика, которая помогла бы миллионам американцев, рискующим лишиться домов. Ничего из этого мы не сделали. Пока мы спасали банки от краха, мы не сделали ровным счетом ничего, чтобы не дать миллионам американцев потерять свои дома и еще большему числу людей – работу. Администрация Обамы и ФРС испытывали гораздо больше уверенности в том, что мы вот-вот откроем новую страницу в истории, нежели я. К середине 2011 года постепенно начало приходить разочарование. Стало совершенно очевидно, что необходимо предпринимать гораздо больше действий, чтобы вернуть работу большему числу американских граждан. В статье «Как заставить Америку работать вновь», написанной для Politico, я предлагаю альтернативную программу действий.

Шел 2013 год, а экономика по-прежнему оставалась слабой. Разгоралась новая общенациональная дискуссия. Можно ли считать нормой текущее положение дел? Должны ли мы смириться с новым, более высоким уровнем безработицы? Я придерживался своего мнения о том, что причиной слабости нашей экономики является недостаточный спрос, который, в свою очередь, есть следствие неравенства, еще более усугубившегося с начала рецессии. В статье «Неравенство тормозит восстановление» я снова детально объясняю, почему неравенство губительно для нашей экономики, что мы можем сделать, чтобы сократить его уровень, и как добиться большей экономической эффективности и меньшего неравенства.

Так как болезнь экономики явно затянулась, стали возникать сомнения относительно правильности поставленного диагноза. Быть может, причина гораздо более фундаментальна? В разгар кризиса было распространено мнение, что банки слишком увлеклись безрассудным кредитованием. Один за другим банки признавали себя банкротами, а в отсутствие исправно функционирующей банковской системы не может адекватно функционировать и экономика в целом. Деньги, которые предоставляют банки, сродни крови для живого организма. Именно по этой причине считалось жизненно необходимым спасать именно их. Не потому, что мы так любим банки или банкиров, а потому, что мы не можем без них обходиться. Рецепт, который выписали Буш и Обама, был обусловлен этим диагнозом: направить банки в отделение экстренной помощи, сделать переливание (точнее, вливание наличности), и через год или два все будет в порядке. В переходный период экономике может потребоваться краткосрочный толчок, но поскольку программа стимулирования – это временная мера, необходимая только в период спасения банков, не стоит относиться к ней слишком придирчиво. В результате мы получили слишком неполную, слишком кратковременную и не особенно хорошо продуманную программу стимулирования. (Как я объяснял в «Свободном падении» и ранее в данной книге, возможно было спасти банки, не спасая при этом банкиров, акционеров и облигационеров. Парадокс заключается в том, что предпринятые нами действия обошлись налогоплательщикам неоправданно дорого и были менее эффективными, чем должны и могли бы быть).

Через два года после краха Lehman Brothers банки в большинстве своем оправились от недуга. Кредитование фирм малого и среднего бизнеса было по-прежнему на значительно более низком уровне, чем до кризиса, но это объяснялось преимущественно тем, что мы бросили большую часть сил на спасение крупных банков, позволив зачахнуть сотням менее крупных местных и региональных банков, которые как раз и предоставляли подобные займы. В американской экономике по-прежнему все было не так гладко, особенно когда речь шла о простых гражданах. Так, на момент подготовки этой книги к печати – через восемь с лишним лет после того, как лопнул пузырь и началась Великая рецессия, и через семь лет после краха Lehman Brothers – медианные доходы населения ниже, чем были четверть века назад.

«Книга Иова»[131] была написана с целью объяснить происходящее. Для лучшего понимания необходимо обратиться к истории, к Великой депрессии и провести параллель между тем, что произошло тогда, и тем, что мы наблюдаем сейчас. Увеличение объемов производства в сельскохозяйственном секторе привело к серьезному сокращению доходов в нем – на 50 процентов и больше. Фермерам стали не по карману товары, которые производятся в городах, что, в свою очередь, привело к сокращению доходов в городах. Фермеры, чьи доходы сильно уменьшились, оказались привязанными к своим фермам – они просто не могли себе позволить выбраться куда-то за их пределы. При этом рабочие городских предприятий, которые не могли найти работу, были вынуждены возвращаться обратно на фермы. А из-за того, что часть производственных процессов на самых состоятельных фермах была механизирована, у них не оставалось иного выбора, кроме как уезжать в более бедные области.

Были необходимы структурные преобразования экономики, начиная с сельского хозяйства и заканчивая промышленностью. Но рынки в одиночку не в силах справиться с этой задачей. Люди, чьи дома сильно потеряли в цене, не имели средств, чтобы перебраться в город. Требовалась помощь со стороны государства, и она пришла с началом Второй мировой войны: городам потребовались люди, чтобы производить вооружение и другие необходимые для победы вещи. А после войны страна обеспечила всех ее участников – в основном молодых людей – бесплатным университетским образованием, чтобы подготовить их к зарождению «новой экономики».

В статье говорится о том, что в основе сегодняшнего экономического нездоровья лежат похожие события: увеличение производительности промышленного сектора вместе с недостаточным увеличением спроса привели к сокращению глобальной занятости; изменения сравнительных преимуществ вместе с процессом глобализации, которую мы сами же активно продвигали, означает, что на долю США приходится меньшее число занятого населения. Как и тогда, мы вновь стали жертвами собственного успеха. И, опять же, как и тогда, рынки самостоятельно не справляются с этими структурными преобразованиями. Но сегодня дела обстоят еще хуже: теперь будущее за сферой услуг, таких как здравоохранение и образование, то есть за теми секторами, где особенно важна роль государства. Но государство, вместо того чтобы выступить в авангарде происходящих перемен, кажется, наоборот, отходит в сторону.