Юпитер воссел на свой хризолитовый трон. По белой тоге густыми завитками раскинулась борода.

«А ведь он совсем седой! — подумала, глядя на отца с жалостью, Минерва. — И так растолстел!»

Глава богов обвел взглядом пестрое собрание.

— Мы должны решить, что нам делать с людьми и с их гениями, — заявил Юпитер.

— Ничего, — сказала Минерва. — Это было бы самое разумное. Пусть люди занимаются собой. А боги за ними приглядывают, как взрослые приглядывают за детьми — то есть не позволяют играть с огнем и пресекают прочие шалости.

Юпитер нахмурил брови.

— О чем ты болтаешь, богиня мудрости? Шалости? Их игрушки могут уничтожить наш мир. А заговор гениев — это не шалость. Они задумали такую гадость, о которой даже противно говорить.

— Так не говори! — вновь подала голос Минерва.

— Я лишаю гениев их власти. Пусть эти твари отправляются на землю и занимаются чем угодно. Но отныне я-не буду их слушать.

— Уж не будешь ли ты сам подслушивать пожелания людей? — поинтересовалась Юнона.

— За одного я все же осмелюсь просить, — вмешалась Минерва. — За того, чье имя римляне никогда не произносят. Он сам почти как бог.

— Ладно, этого оставим с нами.

— Я бы тоже попросил… — начал было Марс.

— Нет, так вы для всех добьетесь помилования.

Вопрос закрыт!

— Может быть, уничтожить этот мир, а самим переселиться в какой-нибудь другой? — предложил Марс.

— Нет, лучше устроим потоп, уничтожим всех людей, кроме парочки-другой, и создадим людской род заново, — предложил Посейдон.

— А зачем тебе парочка-другая? — поинтересовался Мом.

— Чтобы самим не окочуриться. Если в нас никто не верит, то нас и нет.

— Это спорное утверждение, которое нуждается в проверке.

— Я бы не стала его проверять, — тактично посоветовала Минерва.

— Люди сами уничтожат себя. Если шуточка Три-она удалась бы… — хихикнул Марс.

— То первыми пострадали бы боги, — прервал его Юпитер.

— Мы бы исчезли? — чистосердечно изумился бог войны.

— Этого никто не знает. Одно могу сказать точно: Z-лучи для нас чрезвычайно опасны.

— Так мы наказываем людей или нет? — подал голос Вулкан. — Если да-я могу выковать сотню-другую невидимых цепей. А если нет — то я возвращаюсь в свою кузню.

— Я предлагаю подумать всем над этим вопросом, — предложил Юпитер.

Минерва первой поднялась со своего места и будто ненароком оказалась возле бога злословия Мома.

— Он выдержал испытание, — шепнула Минерва. Мом изумленно присвистнул.

— Он отдал яблоко? И кому же?

— Элию…

— И это значит…

— То, что я говорила, Мом.

«Гибель Гая Габиния при загадочных обстоятельствах породила множество слухов».

«Весь вечер и всю ночь можно было наблюдать удивительный звездопад. Тысячи и тысячи ослепительных звезд падали с небосклона. Ученые Пизанской обсерватории заявили, что не наблюдали падение метеоритов или каких-либо других небесных тел и природа вчерашнего явления им не известна. Некоторые свидетели утверждали, что видели падение звезд даже днем. Как бы то ни было, но мы были свидетелями необычного и прекрасного зрелища, которым следовало насладиться».

«Акта диурна», 14-й день до Календ августа[66]

«Вчера сенатор Гай Элий Мессий Деций неожиданно приехал в курию и обратился к отцам-сенаторам с просьбой выслушать его доклад касательно лаборатории Триона. Его просьбу удовлетворили. Сенатор Элий потребовал, чтобы все репортеры, находившиеся в зале, не покидали своих мест. После этого он рассказал о смерти Гая Габиния, молодого ученого из лаборатории Триона, и потребовал немедленной санкции сената на прекращение работ в лаборатории и создание специальной комиссии по этому делу. Его предложение было одобрено.

Полный текст выступления сенатора Элия читайте на второй странице».

«Нет сомнений, что в лаборатории академика Триона был нарушен один из самых строгих запретов богов. В Вероне тайно шла разработка урановой бомбы, убойной силы которой человечество пока не в силах представить. Все сотрудники лаборатории Триона взяты под стражу. Им грозит обвинение в государственной измене».

«Акта диурна», 13-й день до Календ августа[67]

«Находясь в Эсквилинской больнице, сенатор Гай Элий Мессий Деций рассказал все, что ему известно о подпольной арене Макрина. Относительно своей конкубины Мар-ции Пизон и ее обвинений в адрес Цезаря он говорить отказался».

«По сообщению префектуры вигилов Тиберий Komm, слуга Элия, обвиняемый в соучастии в нападении на Марцию Пизон, исчез и до сих пор не найден».

«Акта диурна», 11 — и день до Календ августа[68]

«О судьбе Корнелия Икела, обвиненного в убийстве Цезаря и в покушении на сенатора Элия, пока ничего не известно».

«Акта диурна», 10-й день до Календ августа[69]

«Почему раньше никто не думал о судьбе гениев? Она довольна занятна. Они не люди, но управляют поступками людей. Без людей они — никто, и их власть призрак. Но они и не боги. Они не правят, не приказывают, они лишь передают волю богов, порой примешивая к их острому блюду свои сомнительные соусы. Можно ли рассчитывать на честность и преданность существа, находящегося в таком двусмысленном положении? Они напоминают всесильных чиновников, которым запрещают брать взятки. Чиновников, которых не сменяют и которые сами должны следить за собственными поступкоми. Постепенно они нарушают все законы, которые только могут нарушить. Видя длительное, почти бессмертное существование гениев мест и покровителей ремесел, гении людей больше не пьют из Леты вместе с людскими душами, что равносильно смерти, а берут под покровительство позабывшую прежнюю жизнь душу, сами ничего не забывая. Гении-духи живут так долго, что начинают материализовываться. Они обретают возможность обзавестись плотью хотя бы на время. И все больше и больше начинают походить на богов. А боги все больше и больше власти оставляют в их руках. Бунт гениев был закономерен и неизбежен».

«Акта диурна», 9-й день до Календ августа[70]

«В последнее время обнаружилась большая нехватка продовольствия. В пекарни с утра выстраиваются очереди. В городе появилось много людей без документов. Но почти все они утверждают, что являются гражданами Рима. Они могут перечислить наизусть свои родословные, но не могут в подтверждение правдивости своих слов предоставить ни одной бумаги. Многие из этих неведомых бродяг умирают. Морги города переполнены».