– Уверен, я могу заставить ее решить, что она меня не хочет.

– Как? Став слабоумным? И опозорив Шрюда?

Вот меня и загнали в угол. Я пытался найти какое-нибудь решение, но смог сказать только:

– Я не женюсь ни на ком, кроме Молли. – И почувствовал себя лучше, просто произнеся это вслух.

Чейд покачал головой.

– Тогда ты не женишься ни на ком, – заметил он.

– Возможно, – согласился я, – возможно, мы никогда не обвенчаемся официально. Но мы будем жить вместе.

– И у вас будут собственные маленькие бастарды.

Я вскочил, кулаки мои непроизвольно сжались.

– Не говори этого, – предупредил я Чейда и, отвернувшись от него, посмотрел в огонь.

– Я бы не стал. Но все остальные будут. – Он вздохнул. – Фитц, Фитц, Фитц. – Он подошел ко мне сзади и положил руки мне на плечи. Очень-очень мягко сказал: – Может быть, было бы лучше отпустить ее.

Это прикосновение и его мягкость сломили мою ярость. Я закрыл лицо руками.

– Я не могу, – сказал я сквозь пальцы. – Она мне нужна.

– А что нужно Молли?

Маленькая свечная мастерская с пчелиными ульями на заднем дворе. Дети. Законный муж.

– Вы делаете это для Шрюда. Заставляете меня поступить так, как он хочет, – обвинил я Чейда.

Он убрал ладони с моих плеч. Я слышал, как он отошел, слышал, как льется в чашу вино. Он отнес чашу к своему креслу и сел перед огнем.

– Я сожалею.

Он посмотрел на меня.

– Когда-нибудь, Фитц Чивэл, – предупредил он меня, – этих слов будет недостаточно. Иногда проще вытащить из человека кинжал, чем просить его забыть слова, которые ты произнес, даже если и был в ярости.

– Я сожалею, – повторил я.

– Как и я, – коротко заметил он.

Через некоторое время я покорно спросил:

– Зачем ты хотел видеть меня сегодня?

Он вздохнул.

– “Перекованные”. К юго-западу от Баккипа.

Мне стало нехорошо.

– Я думал, что мне не придется больше этого делать, – сказал я тихо. – Когда Верити послал меня на корабль, чтобы работать Скиллом, он сказал, что, может быть...

– Это исходит не от Верити. Об этом доложили Шрюду, и он хочет, чтобы с этим покончили. Верити уже... перегружен. Мы не хотим сейчас беспокоить его чем-нибудь еще.

Я снова обхватил голову руками.

– Неужели никто другой не может сделать это? – взмолился я.

– Только ты и я обучены этому.

– Я не имел в виду тебя, – устало сказал я, – и не жду, что ты будешь делать такую работу.

– Не ждешь? – Я поднял глаза и увидел, что он в ярости. – Ты, нахальный щенок! А кто, ты думаешь, не пускал их в Баккип все лето, пока ты был на “Руриске”? Ты решил, будто только потому, что ты хочешь избежать какой-то работы, ее уже вообще не надо делать?

Мне было стыдно как никогда. Я отвел глаза, чтобы не видеть его гнева.

– О, Чейд, я так сожалею.

– Сожалеешь, что избегал ее? Или сожалеешь, что считал меня ни на что не способным?

– И то и другое. Все. – И неожиданно я сдался: – Пожалуйста, Чейд, если еще один человек, которого я люблю, будет сердиться на меня, я просто не смогу этого вынести. – Я поднял голову и смотрел на него до тех пор, пока он не посмотрел мне в глаза. Он поднял руку и почесал подбородок.

– Это было долгое лето для нас обоих. Моли Эля о штормах, которые выгнали бы красные корабли навсегда.

Некоторое время мы сидели молча.

– Иногда, – заметил Чейд, – бывает гораздо проще умереть за своего короля, чем отдать ему свою жизнь.

Я склонил голову, соглашаясь.

Оставшуюся часть ночи мы провели, приготавливая яды, которые потребуются мне, чтобы снова начать убивать для своего короля.

Осень третьего года войны с красными кораблями оказалась горькой для будущего короля Верити. Его военные корабли были его мечтой. Все его надежды были связаны с ними. Верити считал, что избавит свое побережье от пиратов и так преуспеет в этом, что сможет посылать свои корабли к родным берегам островитян даже во время самых свирепых зимних штормов.

Ранняя зима застала его с флотилией из пяти кораблей, два из которых нуждались в ремонте. Одним из неповрежденных был красный корабль, захваченный у пиратов. Его переоснастили и послали помогать в патрулировании и эскортировании торговых судов. Когда, наконец, задули осенние ветры, один из капитанов решил совершить рейд к берегам островитян. Остальные капитаны хотели подождать с этим по меньшей мере одну зиму. Они намеревались попрактиковаться в корабельном деле у собственных берегов, а летом поупражняться в тактике, прежде чем атаковать противника.

Верити никого не стал посылать в рейд против воли, но и не скрывал своего разочарования в связи с отсутствием единодушия среди капитанов. Он ясно выразил это, когда великолепно снарядил единственный добровольческий корабль, переименованный в “Отмщение”. Отобранная капитаном команда была снаряжена так же тщательно: все получили новые доспехи и оружие от лучших мастеров. При отправлении “Отмщения” было устроено пышное торжество, на котором присутствовал даже король Шрюд, несмотря на то что его здоровье слабело с каждым днем. Сама королева укрепила на мачте перья чайки, которые, по приметам, должны были привести корабль невредимым в родной порт. Когда “Отмщение” тронулось с места, раздались громкие приветственные крики, и в этот вечер в Баккипе многократно пили за здоровье капитана и его команды.

Месяцем позже, к огорчению Верити, было получено сообщение, что корабль, по описанию похожий на “Отмщение”, пиратствует в спокойных водах, к югу от Шести Герцогств, и доставляет много хлопот торговцам Бингтауна. И это было все, что стало известным о капитане, команде и корабле. Некоторые обвиняли во всем островитян, составлявших добрую половину команды, но там было столько же добрых граждан Шести Герцогств, а капитан вырос в самом Баккипе. Гордый Верити получил щелчок по носу, а его авторитет среди народа Шести Герцогств заметно упал. И многие думают, что именно тогда он решил принести себя в жертву, надеясь найти окончательное решение.

Я считаю, что ее подтолкнул к этому шут. Конечно, он проводил много часов в саду на башне с Кетрйккен. То, что она там делала, вызывало у него неподдельное восхищение. Хорошее отношение легко завоевать искренней похвалой. К концу лета она уже не только смеялась над его шутками, когда он навещал ее и ее леди. Он уговорил ее постоянно наведываться в королевские покои. Как будущая королева она не зависела от настроений Волзеда. И Кетрйккен сама стала смешивать укрепляющие травы для Шрюда, и на некоторое время король, казалось, почувствовал себя лучше благодаря ее заботам. Думаю, шут решил, что с ее помощью он выполнит то, чего не мог добиться от меня и от Верити.