Думай, Малахов, думай. Командир ты или кто?

Эх, подобраться бы под эти башни на гранатный бросок. Хотя… как же, закинешь ты туда «лимонку», жди. Нет, теоретически можешь, а практически стукнется твоя «лимонка» об стену и полетит обратно в ров, прямо тебе на голову.

А вот из автомата было бы очень даже ничего. Башня не дот, амбразурами там и близко не пахнет, а видимая часть мишени, пожалуй, побольше, чем у поясной фанеры. Очень могло бы неплохо получиться.

Идея эта, конечно, была так себе. Кто бы другой на моем месте запросто бы чего-нибудь получше придумал. Капитан, так вообще бы такое завернул — без единого выстрела замок заняли. Ну а я, сколько ни старался, ничего лучше из своей пошкрябанной черепушки вытрясти не сумел.

Так-то, Малахов. Не умеешь работать головой — будешь руками отдуваться. Точнее, брюхом.

Прокачал еще раз все мысленно, прикинул, на часы посмотрел — до полудня и, стало быть, до обеда с пересменкой еще часа два — и отполз назад, к ребятам, боевую задачу ставить.

Самым главным было, пожалуй, правильно время выбрать. Я лично так рассуждал: ночью эти зеленые лучше нас видят, а наше основное преимущество, если оно по-прежнему осталось, — оружие, и для того, чтобы его использовать, требуется видеть, куда стреляешь. Значит, ночь отпадает. Утро тоже нежелательно — с утра попки на башнях будут выспавшиеся, свежие. Да и противник ведь тоже не такой уж глупый — если ждет, то примерно тогда.

А вот после обеда — самое то. Первый час они после жратвы осоловелые будут, ну а ко второму часу внимание уже снижается, рассеиваться начинает, по себе знаю. Думаешь уже не об охраняемом объекте, а о том, сколько еще до смены осталось.

Ладно. Где наша не пропадала!

Подозвал ребят поближе, чтобы лишний раз голос не повышать, и начал.

— Значит, так, — говорю. — Есть у меня радостная новость — весь наш план псу под хвост полетел. По причине наличия на местных башнях двух, — чуть было не ляпнул «оригинальных деталей интерьера», — ручных пулеметов. Что такое пулемет, надеюсь, все помнят?

Судя по тому, как у ребят лица вытянулись, все помнили.

— Командир, неужто назад?

— Разговорчики, рядовой Лемок, — строго так замечаю. — Вам что, разрешили рот открыть?

— Никак нет, товарищ командир.

— То-то же. Поэтому действовать будем по моему резервному плану.

— Это по какому?

— Сержант Карален, а вам кто рот открывать разрешил?

Рыжая на миг глаза опустила, но ухмыльнулась при этом — до ушей.

— Виновата, товарищ командир.

— По возвращении, — говорю, — наряд вне очереди. Не забыла еще, как котлы драить?

Это если тебе, дуре, выпадет такое счастье, что ты вернешься!

— Никак нет, товарищ ком… То есть слушаюсь, товарищ командир!

— Ну так вот, — говорю, — слушайте боевой приказ: Ры… тьфу, Карален и Гвидо, занимаете позицию как можно ближе к левой башне. Где именно — на ваше усмотрение, главное, чтобы стрелять было с руки. И как только, — голос повышаю, — но не в коем случае не раньше, чем начнется какая-нибудь заварушка, ну что-то вроде войны, открываете огонь по пулеметчику на башне. Ни на что другое не отвлекаться, ясно? Он — ваша главная и единственная цель. Если не удастся его снять, то хотя бы загоните вглубь, чтобы носу высунуть не смог. Ферштейн?

— Так точно, командир, — рыжая отвечает. — Можешь считать, что левой башни уже нет.

— Ну, это мы еще посмотрим. Остальные занимают позицию в лесу напротив правой башни и по тому же сигналу что есть духу несетесь к воротам. Вопросы есть?

— Командир, а вы?

— Так ворота ж заперты?

— Отвечаю по порядку, — говорю. — Я сейчас спокойно, не торопясь, подойду к воротам, вежливо постучусь в них и попрошу открыть их.

— Товарищ командир, — озадаченно так спрашивает Илени, — а если они вам не откроют?

Кара и Лемок прыснули. Я попытался улыбку скрыть, но не вышло.

— А я, — говорю, — так вежливо постучусь, что откроют обязательно. И нараспашку.

На этот раз все засмеялись, и Илени громче всех.

— Так-то лучше, — говорю. — А то я уж и сам от ваших постных лиц приуныл. Вы ж у меня орлы, так и смотрите… соколами. И вообще — нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики.

— А мы большевики? — Гвидо спрашивает.

— Нет, — отвечаю. — Вот возьмем, тогда и посмотрим. Насчет первичной партячейки. А пока… По-о местам!

Ну вот. Разослал я свою команду по позициям, напоследок еще раз проинструктировал, чтобы, не дай боги, не высовывались раньше времени, но и не заснули, а сам стал готовиться к героическому броску. Взрывчатку в одну сумку сложил, гранаты и диски запасные — в другую, основной диск тоже пока отсоединил. Расстелил на траве эльфийскую плащ-палатку — или плащ-накидку? — чудо камуфляжного искусства, прикинул, и присыпал еще на всякий случай пылью с дороги. На этой Темной стороне вся трава, по-моему, вялая да жухлая.

Приготовил все, глянул на часы — полтора часа до обеда. Черт, думаю, не сообразил ребятам сказать, чтобы перекусили напоследок. Уходить-то быстро придется, не до еды будет Хотя… может, оно и к лучшему. Еды той, конечно, сухофруктов этих, эльфиянских, с гулькин нос, но все-таки лучше, когда кишки перед боем пустые. Очень уж неприятная штука — перитонит. М-да.

Ладно. Проверил я все снаряжение еще раз, напоследок, а потом подложил мешок с оставшимся имуществом под затылок, да и отключился. Отключился, не в смысле заснул, а просто отгородился от всего окружающего, заслон мысленный поставил и полежал с открытыми глазами.

А когда время наступило — выдвинулся на край леса, натянул накидку и пополз.

Пополз я вдоль дороги, метрах в четырех от нее.

Расчет простой — ворота примерно посреди стены, то есть дорога просматривается с обеих башен. А общая, это зачастую значит — ничья. У каждого из попок на башнях свой отдельный сектор немаленький — тут вообще-то эти олухи темно-зеленые явно недодумали: мало одного человека на такой пост. То ли обленились они тут вконец, в тылу сидя, то ли обнаглели от безнаказанности, что, в общем-то, примерно одно и то же. Поэтому, даже если кто в эту сторону и глянет, то — только на саму дорогу. А чуть в стороне уже как за каменной стеной.

Все это я, конечно, еще сидя в лесу продумал, а сейчас еще раз про себя повторил. В основном, наверное, для самоуспокоения. Ну, в самом деле, Малахов, первый раз, что ли, так ползешь? А как ты тогда к дзоту на гранатный бросок дополз? Там, правда, расстояние поменьше было, метров сорок всего, зато за пулеметом не какой-то там орк недорезанный стоял, а отборный фриц, и так хорошо воздух над макушкой трассирующими стриг, что все время, пока полз, волосы шевелились.

А тут — ну, ползти, правда, побольше раз в десять, зато и не ждет меня никто, повизгивая и суча ножками от нетерпения. А мне что, мне сейчас главное — не торопиться. И вообще — меня тут нет! Я просто кочка. Маленький, продолговатый холмик, поросший вялой, пожухлой травой, точь-в-точь такой же, как и вокруг.